тому, кто понял Канта, все-таки должно еще казаться, будто природа намеренно сделала интеллект каким-то фокусническим зеркалом, для того чтобы играть с нами в прятки. Мы же в настоящее время, на своем реалистически-объективном пути, т. е., исходя из объективного мира, как данного, пришли к тому самому результату, которого Кант достиг путем идеалистически-субъективным, т. е. путем изучения самого интеллекта и того, как он построяет сознание; и вот мы нашли, что мир, как представление, парит на узкой полосе между внешней причиной (мотивом) и вызванным действием (актом воли) — у познающих (животных) существ, у которых только впервые и начинается ясное различение между той и другим. Ita res accendent lumina rebus[1]. Только благодаря этому подтверждению с двух совершенно противоположных сторон, великий результат, достигнутый Кантом, получает свою полную очевидность, и становится ясен весь его смысл, получающий таким образом двухстороннее освещение. Наша объективная точка зрения — реалистическая и потому условная, так как она, принимая существа природы за данные, упускает из виду, что их объективное существование предполагает некий интеллект, в котором они находятся, прежде всего, как его представление; равным образом условна и субъективная и идеалистическая точка зрения Канта, так как она исходит от интеллигенции, — последняя же сама предполагает природу, вследствие развития которой до животных существ она только и могла возникнуть.
Придерживаясь этой нашей реалистически-объективной точки зрения, можно учение Канта охарактеризовать и таким образом: после того как Локк, для того чтобы познать вещи в себе, отвлек от вещей, как они являются нам, долю чувственных функций, под именем вторичных свойств, — Кант с бесконечно бо̀льшим глубокомыслием отвлек несравненно более значительную долю мозговой функции, обнимающую именно первичные свойства Локка. Я же только показал еще здесь, почему все это должно обстоять именно так, — определив то место, которое займет интеллект в общем строе природы, если, оставаясь на реалистической почве, исходить из объективного, как данного, и избрать при этом волю, которая одна только познается вполне непосредственно и представляет собою истинное που στῳ метафизики, — избрать ее точкою опоры, как нечто изначально реальное, по отношению к которому все остальное — только явление. Дополнением к сказанному послужит еще следующее.
- ↑ Так одни вещи проливают свет на другие.
