нишад“ выражением secretum tegendum. Санхита, напротив, экзотерична; она, хотя и не прямо, предназначена для народа, так как содержание ее — литургия, т. е. публичные молитвы и обряды жертвоприношения. Поэтому читать Санхиту очень скучно, по крайней мере — если судить по указанным выше образцам. Ибо надо сказать, что Кольбрук в своем сочинении on the religious ceremonies of the Hindus приводит в переводе из других книг Санхиты гимны, которые проникнуты духом, родственным Упанишадам; таков в особенности прекрасный гимн в его втором essay: „the embodied spirit“ и т. д., которого перевод я дал в § 115.
В ту эпоху, когда в скалах Индии вырубались большие пещерные xpaмы, искусство письма, может быть, еще не было найдено, и многочисленные отряды жрецов, жившие в этих храмах, были живыми хранилищами для Вед, из которых каждый жрец или каждая школа знали на память и распространяли какую-нибудь одну часть, — как это делали и друиды. Вероятно, в этих же храмах, т. е. в самой величавой обстановке, позднее составлены и Упанишады.
Философия „Санкхья“, которую считают предшественницей буддизма и которую мы in extenso (хотя все же будто сквозь туман, — ввиду несовершенства даже и этого перевода) имеем перед собой в „Карика“ Исвары Кришны, переведенной Вильсоном, интересна и поучительна, поскольку она развертывает перед нами основные догмы всякой индийской философии, как: необходимость избавления от горестного существования, соответствие переселений душ с деяниями, познание, как основное условие самоосвобождения, и т. д., — с той обстоятельностью и величавой серьезностью, с какими они в течение тысячелетий трактуются в Индии.
Вся эта философия однако испорчена одною ложной основной мыслью, — абсолютным дуализмом начал „Пракрити“ и „Пуруша“. И в этом именно Санкхья расходится с Ведами. — Пракрити, это очевидно, — natura naturans и в то же время — материя в себе, т, е. без какой-либо формы, как ее можно только мыслить, а не созерцать; так понимаемая, материя, так как из нее все рождается, действительно может считаться тождественной с natura naturans. Пуруша же — субъект познания: она только воспринимает, недеятельна, только — зритель. И вот, тем не менее, оба начала являются абсолютно различными и одно от другого независимыми, вследствие чего остается недостаточно выясненным и вопрос, почему же Пракрити так старается об осво-
