Но как для того, чтобы светило солнце, нужен еще глаз, а для того, чтобы звучала музыка, нужно ухо, так и ценность всех великих произведений науки и искусства обусловлена наличностью родственного им и способного до них подняться интеллекта, к которому они могли бы говорить. Он один владеет тем волшебным словом, которое заставляет таящихся в таких произведениях духов оживать и показываться. Заурядная голова стоит перед такими произведениями, как перед запертым волшебным шкафом, или перед инструментом, на котором человек не умеет играть и из которого только может извлекать беспорядочные звуки, — хотя всячески и старается обмануть себя на этот счет. И как одна и та же масляная картина является нам совершенно иною, смотря по тому, стоит ли она в темном углу, или на нее светит солнце, — так же не одинаково и впечатление от одного и того же художественного произведения, смотря по голове, которая это произведение воспринимает. Произведение, полное красоты, чтобы действительно существовать и жить, требует интеллекта чувствующего, продуманное — интеллекта думающего. Между тем слишком часто тот, кто посылает подобное произведение в свет, оказывается в положении пиротехника, который с одушевлением сжег наконец свой долго и с трудом приготовлявшийся фейерверк, и вдруг узнает, что не туда с ним попал, так как все зрители его — питомцы заведения для слепых, и это еще лучше для него, чем если бы публика его состояла из одних пиротехников: в последнем случае, сделай он что-нибудь из ряда вон выдающееся, его работа могла бы стоить ему шеи.
Источником того, что что-нибудь человеческое нам нравится, всегда бывает однородность. Уже чувству красоты собственная species, а в пределах ее собственная раса, безусловно представляются наиболее привлекательными. И в общении с другими людьми всякий решительно предпочитает того, кто на него похож, так что глупцу общество такого же глупца несравненно милее, чем общество всех великих умов, взятых вместе. Оттого каждому прежде всего и более всего должны нравиться его собственные произведения, потому что они — лишь отражение его собственного ума и эхо его мыслей. После них каждому наиболее по сердцу будут произведения подобных ему, и таким образом ум плоский, мелкий, неясный, удовлетворяющийся словами, будет находить искреннее, действительно прочувствованное удовольствие тоже только в плоском, мелком, неясном, чисто словесном; создания же вели-
