глубоко-честное помахивание хвостом. Как выгодно отличается это приветствие, созданное самой природой, от реверансов и приторной вежливости человека, и в тысячу раз надежнее оно — по крайней мере, для текущей минуты, — чем людские уверения в искренней преданности и дружбе!
Противоположностью смеха и шутки является серьезное. Оно, таким образом, представляет собою сознание полного соответствия и совпадения между понятием, или мыслью, и интуицией, или реальностью. Серьезный убежден, что он мыслит вещи такими, каковы они в действительности, и что они таковы, какими он их мыслить. Вот почему переход от глубокой серьезности к смеху особенно легок и может быть вызван какой-нибудь мелочью: чем полнее казалось в глазах серьезного совпадение действительных вещей с его мыслью, тем скорее рушится оно от неожиданного обнаружения какого-нибудь, хотя бы и мелкого несоответствия. Поэтому, чем более способен человек к истинной серьезности, тем сердечнее может он смеяться. Люди, у которых смех всегда выходит аффектированным и принужденным, не высоки в умственном и нравственном отношении; вообще, манера смеха и, с другой стороны, поводы к нему очень важны для характеристики человека. Если половые отношения дают самый легкий, всегда находящийся под руками, готовый и доступный даже очень слабому остроумию материал для шуток, как это показывает обилие непристойностей, то это объясняется именно тем, что в их основе лежит нечто глубоко-серьезное.
Нас больно оскорбляет чужой смех над нашими поступками или словами потому, что он указывает на страшное несоответствие между нашими понятиями и объективной реальностью. Этим же объясняется и то, что предикат «смешной» обиден. Настоящий язвительный смех злорадно возвещает разбитому противнику, как далеки были понятия, которых он придерживался, от действительности, которая теперь стала для него ясной. Тот горький смех, которым мы сами смеемся, когда перед нами во всем своем ужасе раскрывается истина и обманывает наши заветные надежды, является живым выражением сделанного нами открытия, что представления, которые мы питали в своем наивном доверии к людям и судьбе, не соответствуют разоблаченной действительности.
Преднамеренно-смешное — это шутка: она стремится между чьими-нибудь понятиями и реальностью устроить несовпадение, отставив какой-нибудь один из этих двух моментов; между тем как ее противоположность, серьезное, заключается — по крайней
