II, гл. 6, стр. 54) мы читаем: «он по собственному опыту знал, что математика мало полезна, в особенности если ее разрабатывают исключительно ради нее самой… В его глазах не было ничего легкомысленнее, как заниматься просто-напросто числами и воображаемыми фигурами» и т. д.
Наличность представлений и мыслей в нашем сознании так же строго подчинена закону основания в его различных видах, как движение тел подчинено закону причинности. Как тело не может прийти в движение без причины, так мысль не может вступить в сознание без повода. Последний бывает либо внешним, т. е. воздействием на чувства; либо внутренним, т. е. опять-таки мыслью, которая в силу ассоциации влечет за собою другую мысль. Самая ассоциация в свою очередь зиждется либо на отношении основания и следствия между двумя мыслями; либо на их сходстве, а также простой аналогии; либо, наконец, на одновременности их первого восприятия, которая сама может вытекать из пространственной смежности воспринимаемых предметов. Оба последние случая обозначают словом à propos. Для определения интеллектуальной ценности какого-нибудь ума характерно преобладание одной из этих трех ассоциаций перед другими: первая ассоциация господствует у людей мыслящих и основательных; вторая — у людей остроумных, даровитых, поэтически настроенных; третья — у людей ограниченных. Не менее характерной является и степень легкости, с которой одна мысль вызывает другие, находящиеся с ней в каком-либо соотношении, — в этой легкости и заключается живость ума. То, что мысль, даже при всем напряжении воли, не может возникнут в сознании без достаточного повода для этого, — показывают все те случаи, когда мы тщетно пытаемся что-либо вспомнить и перерываем весь запас своих мыслей, для того чтобы найти какую-нибудь одну, которая ассоциировалась бы с искомой: если мы найдем первую, окажется налицо и последняя. Желая вызвать какое-нибудь воспоминание, мы непременно ищем прежде всего той нити, на которой оно висит в силу ассоциации мыслей. На этом основана мнемоника: она пытается снабдить нас легко уловимыми поводами для всех тех понятий, мыслей или слов, которые мы желали бы сохранить в своей памяти. Но беда в том, что и самые эти по-
