воды тоже надо сперва найти и они для этого в свою очередь нуждаются в поводе. Как много значит повод для припоминания, можно видеть из того, что всякий, вычитавший из сборника анекдотов пятьдесят рассказов и затем отложивший книгу, непосредственно за этим иногда не в состоянии вспомнить ни одного из них; а как только явится известный повод или придет в голову мысль, имеющая некоторую аналогию с одним из этих анекдотов, — последний сейчас же всплывет в сознании; и таким образом вынырнут все пятьдесят, если только представится случай. То же самое надо сказать и обо всем, что́ мы читаем.
Наша непосредственная, т. е. не обусловленная мнемоническими приемами память на слова, а с нею и вся наша способность к речи, основывается, в сущности, на непосредственной ассоциации мыслей. Ибо, изучая язык, мы навсегда связываем данное понятие с данным словом так прочно, что вслед за понятием сейчас же возникает у нас и соответствующее слово и вслед за словом сейчас же приходит нам в голову соответствующее понятие. Тот же самый процесс должны мы повторять при изучении каждого нового языка. Если же мы изучаем язык только для пассивного, а не для активного употребления, т. е. для чтения, а не для разговора, как, например, большинство изучает греческий язык, то связь понятия и слова является односторонней, потому что вслед за словом у нас возникает понятие, но не всегда вслед за понятием припоминается и слово. Тот же процесс, что́ и при изучении языка, очевидно, совершается, в меньших размерах, и при усвоении каждого нового имени собственного. Иногда, впрочем, мы не доверяем себе и не надеемся с мыслью об этом лице, или городе, реке, горе, растении, животном и т. д. непосредственно связать их название столь прочно, чтобы она, эта мысль, сама собою вызывала его, название: в таком случае мы прибегаем к помощи мнемонических приемов и связываем образ лица или вещи с каким-нибудь наглядным свойством, название которого входит в название этого лица или вещи. Но это служит лишь временной опорой, — впоследствии мы отбрасываем ее, так как ассоциация мыслей становится непосредственной.
Поиски за нитью воспоминания выражаются очень своеобразно в том случае, когда нам хочется припомнить сон, который мы, пробудившись, забыли: мы тщетно ищем того, что еще несколько минут назад занимало нас всею мощью яркой действительности, а теперь совсем испарилось; и мы стараемся уловить хоть одно какое-нибудь сохранившееся впечатление, для того чтобы
