и своих интересов, овладевает вниманием и держит в руках нить мотивов, которые своим влиянием приводят в действие в конечном счете, также и память и ассоциацию идей, — и это о воле, в сущности, идет речь всякий раз, когда в суждении появляется я. Воля, таким образом, представляет собою истинный, конечный объединительный пункт сознания и связующее звено всех его функций и актов; но сама она не относится к интеллекту, а является лишь его корнем, источником и повелителем.
Из того, что ряд представлений имеет своей формой время и обладает одним измерением, вытекает как рассеянность интеллекта, так и его забывчивость: ведь для того чтобы удержать одно, интеллект должен упустить все другое. Бо̀льшую часть упущенного он уже никогда не примет обратно, потому что такой обратный прием связан с законом основания, т. е. нуждается в поводе, который ассоциация мыслей и мотивация должны сперва представить; впрочем, этот повод может быть тем отдаленнее и слабее, чем больше наша восприимчивость к нему усилена интересом, который вызывает у нас данная вещь. Память же, как я показал в своем трактате о законе основания, это — вовсе не хранилище, а способность воспроизводить желательные представления, которые вследствие этого надо поддерживать беспрестанным упражнением, — иначе они постепенно улетучатся. Вот почему знания даже самого ученого человека существуют у него только virtualiter, как выработанная способность воспроизводить известные представления; но actualiter и он ограничен только одним каким-нибудь представлением и сознает в каждый данный момент времени только его одно. Отсюда и возникает замечательный контраст между тем, что́ он знает potentia, и тем, что он знает actu, т. е. между его знаниями вообще и содержанием его ума в каждую данную минуту: первое — это необозримая и всегда несколько хаотическая масса, последнее — это одна ясная мысль. Отношение здесь такое же, как и между бесчисленными звездами небосклона и узким полем зрения телескопа. Этот контраст особенно ярко сказывается тогда, когда ученому хочется, по какому-нибудь поводу, ясно припомнить ту или другую мелочь из своих сведений: ему надо потратить много времени и усилий, чтобы извлечь ее из этого хаоса. Быстро справиться с такой задачей — это особый дар, но он находится в большой зависимости от дня и часа; вот отчего память иногда отказывается служить нам — даже и в таких вещах, которые в другое время сейчас же явились бы к нам под руку. Отсюда можно видеть, что мы в своем образовании должны стремиться больше к выработке пра-
