например, бесконечное и конечное, чувственное и сверхчувственное, идея бытия, идеи разума, абсолютное, идея блага, божественное, нравственная свобода, сила самопроизвольного зарождения, абсолютная идея, субъект-объект и т. д. Они ничтоже сумняшеся жонглируют такими понятиями, думают, что все это взаправду имеет какой-нибудь смысл, и требуют, чтобы все довольствовались этим, ибо крайняя доступная для них вершина мудрости заключается в том, чтобы на каждый возможный вопрос иметь наготове подобные ответы-слова. Эта поразительная удовлетворенность словами чрезвычайно характерна для плохих голов: она объясняется их неспособностью к отчетливым понятиям, коль скоро последние выходят за пределы самых тривиальных и простых отношений, — объясняется слабостью и ленью их интеллекта и даже тайным сознанием этой слабости, которое у людей ученых, сверх того, связано с давно испытанной жестокой необходимостью выдавать себя за мыслящие существа: для того чтобы во всех случаях отвечать этой репутации, они и держат наготове целый запас подобных слов. Поистине, забавное, должно быть, зрелище видеть профессора философии такого пошиба — в аудитории! Bona fide извергает он ряд бессодержательных слов, в добросовестном самообольщении, что это на самом деле мысли; а перед ним студенты, также bona fide, т. е. в том же самообольщении, благоговейно внимают ему и записывают его речи; между тем ни тот, ни другие в сущности не идут дальше слов, и только звук этих слов да внятный скрип перьев — вот единственное, что здесь реально. Эта своеобразная удовлетворенность словами больше всего способствует укоренению ошибок. Ибо, опираясь на унаследованные от предшественников слова и фразы, каждый смело проходит мимо трудностей и проблем; и последние, оставленные без внимания, в течение веков, разрастаясь, перекочевывают из одной книги в другую, и мыслящий человек, особенно в юности, мучится сомнением: он ли только неспособен все это понять, или же в самом деле здесь нет ничего понятного; и не знает он, — действительно ли не составляет для других проблемы то, мимо чего они с такой комической серьезностью крадутся все по одной дорожке, или же они просто не хотят ее видеть. Много истин только потому остаются неоткрытыми, что никто не имеет мужества стать с проблемой лицом к лицу и отважиться на нее.
В противоположность этому, свойственная выдающимся умам отчетливость мышления и ясность понятий делают то, что даже известные истины, если они излагаются ими, приобретают но-
