лософы, был не моментом вторичным и придаточным, не простым орудием, а непосредственной и исконной сущностью так называемой души, или вообще внутреннего человека. Разве исконная сущность могла бы так часто ошибаться и погрешать в своей непосредственной и специфической функции? Действительно исконное в человеческом сознании, хотение, функционирует всегда и при всяких обстоятельствах — в совершенстве: каждое существо хочет неустанно, сильно и решительно. Принимать же имморальное в воле за ее недостаток было бы глубоко неправильно: на самом деле мораль имеет такой источник, который, собственно, лежит уже за гранью природы, и поэтому она, мораль, противоречит тому, что гласит природа. Оттого мораль и является совершенной противоположностью естественной воли, которая сама по себе безусловно-эгоистична; и если идти до конца по моральной дороге, то это в конце концов приведет к уничтожению воли. По этому вопросу я отсылаю к четвертой книге и к моему конкурсному сочинению об основании морали.
5) То, что воля составляет в человеке реальное и сущность, а интеллект — только производное, обусловленное, порожденное, — это видно также из следующего: интеллект лишь до тех пор может исполнять свою функцию совершенно правильно и спокойно, пока воля молчит и делает передышку; всякое же заметное волнение с ее стороны эту функцию нарушает, и результат последней от ее вмешательства искажается; между тем обратного не бывает, и интеллект не мешает подобным же образом воле. Так, месяц теряет свою силу, когда на небе солнце; но солнцу месяц не указ.
От сильного испуга мы часто до такой степени теряемся, что впадаем в столбняк или же делаем самые нелепые вещи, — например, во время пожара бросаемся как раз в огонь. В гневе мы теряем сознание того, что делаем, и еще больше — того, что говорим. Ревность (ее потому и называют слепою) лишает нас способности взвешивать чужие аргументы или даже находить и сопоставлять аргументы собственные. Радость не дает нам одуматься, она неосмотрительна и смела; почти так же действует и вожделение. Страх мешает нам видеть и употребить те средства к спасению, которые еще существует и часто находятся под рукой. Поэтому для одоления неожиданных опасностей, как и для борьбы с противниками и врагами, самые важные орудия, это — хладнокровие и присутствие духа. Первое состоит в безмолвии воли, которое позволяло бы действовать интеллекту; последнее заключается в спокойной работе интеллекта под натис-
