учителя не смеют пользоваться ими и распространять их, или, наконец, при отсутствии первых двух оснований, уже потому одному, что лозунгом посредственности во все времена служит: si quelqu’e un excelle parmi nous, qu’il aille exceller ailleurs, — как очень мило передает Гельвеций изречение эфесцев в пятой книге Тускуланских бесед Цицерона (с. 36); или, как гласит изречение абиссинца Фит Арари: «бриллиант среди кварцев не в чести». Следовательно, кто от этой всегда многочисленной толпы ждет справедливой оценки своих трудов, тот сильно разочаруется и, быть может, на первых порах даже и не поймет ее образа действий, пока, наконец, и он не догадается, что в то время как он взывал к познанию, он в действительности имел дело с волей, т. е. был в описанном выше положении и, собственно говоря, походил на того, кто защищает свою тяжбу перед таким судилищем, все члены которого подкуплены. Впрочем, в отдельных случаях он будет иметь даже самое неопровержимое доказательство того, что ему противостояла не понятливость людей, а их воля, — именно в тех случаях, когда то один, то другой из его противников решится на плагиат. Тогда он с изумлением увидит, какие они тонкие ценители, какое у них верное чутье к чужой заслуге и как хорошо умеют они извлекать у другого все лучшее, — подобно воробьям, которые не пропустят самых спелых черешен…
Обратное тому сопротивлению, которое воля победоносно оказывает познанию, происходит тогда, когда человек, выставляя свои доводы и доказательства, имеет волю собеседников на своей стороне, — о, тогда все немедля понимают и соглашаются, тогда все аргументы неотразимы и дело сейчас же становится ясным как день! Это хорошо знают народные ораторы. Как в одном, так и в другом случае воля оказывается чем-то стихийно-могучим, против которого интеллек бессилен.
8) А теперь рассмотрим индивидуальные особенности, т. е. преимущества и недостатки, с одной стороны, воли и характера, а с другой стороны—интеллекта, для того чтобы и на их взаимоотношении и на их относительной ценности вполне убедиться в полном различии между этими двумя основными способностями духа.
История и опыт учат, что обе они выступают совершенно независимо одна от другой. То, что высшие качества ума не легко встретить в сочетании с такими же качествами характера, — это достаточно объясняется несказанно большой редкостью тех и
