неразлучно, как я к ним, прикована и ты к своей сестре — форме, и никогда еще не появлялась ты без нее. Тебя, как и меня, ничей глаз еще не видел нагой и одинокой, так как оба мы — только абстракции. Одно и то же существо, в конце концов, является само себе и созерцается собою; но его внутреннее бытие не может состоять ни в созерцании, ни в том, чтобы служить объектом созерцания, так как и то, и другое распределены между нами обоими.
Таким образом, мы нераздельно связаны, как необходимые части единого целого, которое объемлет нас обоих и через нас существует. Только недоразумение может противопоставлять нас друг другу как врагов и доводить до того, чтобы мы оспаривали друг у друга существование, — на котором для каждого из нас держится и с которым падает существование собственное.
Это целое, обнимающее оба, — мир как представление, или явление. Устраните это явление, и тогда останется только сторона чисто-метафизическая, вещь в себе, которую мы во второй книге призна̀ем волей.
При всей трансцендентальной идеальности, объективный мир сохраняет эмпирическую реальность: хотя объект и не вещь в себе, но как эмпирический объект, он реален. Хотя пространство находится лишь в моей голове, но эмпирически моя голова находится в пространстве. Хотя причинный закон нисколько не может вести к устранению идеализма, так как именно он образует мост между вещами в себе и нашим знанием о них и, следовательно обеспечивает абсолютную реальность за миром, который представляется нам в результате его применения, — однако это вовсе не уничтожает причинного отношения объектов между собою, — значит, не уничтожает и того отношения, которое бесспорно существует между собственным телом каждого познающего и прочими материальными объектами. Но причинный закон связывает только явления, а не выводит нас за их пределы. Мы существуем и остаемся с ним в мире объектов, то есть явлений — т. е., собственно, представлений. Но подобный мир
