Страница:Шопенгауэр. Полное собрание сочинений. Т. II (1910).pdf/305

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница была вычитана


— 296 —

ми спинномозговой системы предназначен для восприятия мотивов из внешнего мира, все же остальные части служат лишь для передачи этих мотивов мускулам, в которых непосредственно выражается воля), — в этой же мере все явственнее разграничивается в сознании мотив от волевого акта, который он вызывает, т. е. представление от воли; благодаря этому, объективность сознания все усиливается, потому что представления выступают в нем все явственнее и чище. Но оба эти разграничения, собственно говоря, представляют собою одно, — то, которое мы рассмотрели здесь с двух сторон: именно, с объективной и субъективной, или сначала в сознании других вещей, а затем в самосознании. На степени этого разграничения зиждутся, в самом конечном основании, различия и градации в интеллектуальных способностях — как между разными породами животных, так и между человеческими индивидуумами: она, эта степень, представляет собою таким образом мерило интеллектуального совершенства для этих существ. Ибо ясность сознания внешнего мира, объективность воззрения, зависит от нее. В приведенном выше месте я показал, что животное воспринимает вещи лишь постольку, поскольку они являются мотивами для его воли и что даже самые понятливые животные едва переходят за эту границу, ибо их интеллект еще слишком крепко привязан к воле, из которой он вырос. Наоборот, даже самый тупой человек воспринимает вещи уже до некоторой степени объективно, познавая в них не только то, что имеет отношение к нему самому, но и нечто из того, что́ они представляют собою по отношению к самим себе и другим вещам. Но лишь у очень немногих людей это доходит до такой степени, чтобы они в состоянии были исследовать и обсудить какую-нибудь вещь чисто-объективно: нет, «я должен это сделать, я должен это сказать, я должен этому поверить» — вот цель, к которой по всякому поводу стремится по прямой линии их мышление и которая сейчас же оказывается вожделенной пристанью для их рассудка. Ибо для слабой головы мыслить так же невыносимо, как для слабой руки поднимать тяжесть: вот почему и та, и другая спешат отдохнуть. Объективность познания, и прежде всего наглядного, имеет бесчисленные степени, которые обусловлены энергией интеллекта и его разобщенностью с волей и из которых высшей является гений: у него постижение внешнего мира столь чисто и объективно, что перед ним в единичных вещах непосредственно раскрывается нечто большее, чем они сами, — а именно сущность всего их рода, т. е. их платонова идея; объясняется это тем, что в дан-