Страница:Шопенгауэр. Полное собрание сочинений. Т. II (1910).pdf/330

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница была вычитана


— 321 —

мере позволяет прогрессировать в философии, в какой при решении алгебраической задачи можно достигнуть большего успеха, если нам известны не одна, а две величины.

Таким образом, неизбежная ложь материализма состоит прежде всего в том, что он исходит из некоторой petitionis principii, которая при ближайшем рассмотрении оказывается πρωτον ψευδος, — именно, из предположения, что материя есть нечто прямо и безусловно данное, нечто существующее независимо от познания субъекта, т. е., собственно говоря, некоторая вещь в себе. Материализм приписывает материи (а следовательно, и ее предпосылкам — времени и пространству) абсолютное, т. е. независимое от воспринимающего субъекта существование, — и в этом его основная ошибка. Кроме того, если только он желает быть честным, он должен оставить необъясненными присущие данным материям, т. е. веществам, свойства, раскрывающиеся в последних силы природы и, наконец, жизненную силу, как необъяснимые qualitates occultas материи, и исходить он должен от них; так, действительно, и поступают физика и физиология, потому что они и не выражают притязаний на то, чтобы дать конечное объяснение вещей. Но именно для того, чтобы избегнуть этой необходимости, материализм, по крайней мере, до сих пор, действует не честно: он в сущности отвергает все эти первоначальные силы, притворно и мнимо сводя их все, а в конце концов и жизненную силу, к чисто-механической действенности материи, т. е. к проявлениям непроницаемости, формы, сцепления частиц, силы удара, косности, тяжести и т. д., — а в этих свойствах, конечно, меньше всего необъяснимого, потому что они отчасти зиждутся на чем-то a priori известном, т. е. на формах нашего собственного интеллекта, которые служат принципом всякой понятности. Между тем интеллект, как условие всякого объекта, а следовательно и всей совокупности явлений, материализм совершенно игнорирует. Его цель — свести все качественное к чисто-количественному, и оттого первое он относит просто к форме, в противоположность собственно материи: на долю последней он из собственно-эмпирических свойств оставляет одну лишь тяжесть, так как она уже сама по себе представляет нечто количественное, — именно, является единственной мерой количества материи. Этот путь неминуемо приводит его к фикции атомов, которые и становятся тем материалом, из какого он мнит построить столь таинственные обнаружения всех первоначальных сил. Но при этом он уже имеет дело, собственно говоря, не с эмпирически данным, а с такой мате-