Страница:Шопенгауэр. Полное собрание сочинений. Т. II (1910).pdf/395

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница была вычитана


— 386 —


как безмерно щедрому благодетелю, мы даже не в силах смотреть в лицо.

К тому, что я сказал в § 38 первого тома об эстетическом наслаждении, какое доставляют свет, отражение лучей и цвета, я прибавлю еще следующее замечание. То совершенно непосредственное, чуждое мысли, но чуждое и имени, наслаждение, какое вызывают в нас цвета, которых впечатление усиливается от металлического блеска, а еще более от прозрачности, — например, в цветных окнах, или, еще более, в облаках и их отражении при заходе солнца, — это наслаждение в конечном счете зиждется на том, что здесь самым легким образом, почти в силу физической необходимости, все наше существо отдается познанию, тогда как воля остается ничем невозбуждена; и оттого мы приходим в состояние чистого познания, хотя последнее и заключается здесь преимущественно в простом ощущении воздействий на ретину, которое однако, будучи само по себе вполне свободно от страдания или удовольствия, протекает без непосредственного возбуждения воли, т. е. принадлежит к области чистого познания.


ГЛАВА XXXI[1].
О гении.

Чрезвычайная способность к тому виду познания, который я описал в двух предшествующих главах и из которого проистекают все истинные произведения искусств, поэзии и даже философии, — вот что собственно называется гениальностью. А так как она, эта способность, имеет своим объектом платоновы идеи, последние же воспринимаются не in abstracto, а лишь наглядно, то сущность гения должна заключаться в совершенстве и энергии наглядного познания. Вот почему гениальными произведениями решительнее всего называют такие, которые непосредственно исходят из интуиции и на интуицию рассчитаны, — т. е. произведения изобразительных искусств, а затем поэзии, которая свои интуиции передает через посредство фантазии. И здесь уже заметна разница между гением и обыкновенным талантом: последний, это — преимущество, которое скорее заключается в большей тонкости и остроте дискурсивного, чем интуитивного познания. Талантливый человек думает быстрее и правильнее других; гениальный же человек видит иной мир, нежели все остальные,

  1. Эта глава находится в связи с § 36 первого тома.