котором я сообщаю в качестве очевидца, то, значит он, считает меня помешанным. Кто, неоднократно повествуя о событии, которое первоначально он сам выдумал, приходить наконец к тому, что сам начинает верить в него, тот, в этом частном пункте, уже, собственно говоря, помешан. Мы допускаем, что у безумного могут являться остроумные догадки, отдельные счастливые мысли, даже правильные суждения, — но его свидетельству о случившихся событиях никто не придаст никакой силы. В Лалитавистара, этой, как известно, биографии Будды-Сакья-Муни, рассказывается, что в момент его рождения все больные исцелились, все слепые прозрели, все глухие вняли и все безумные „вновь обрели свою память“; о последнем упоминается даже в двух местах[1].
Мой личный многолетний опыт привел меня к убежденно, что безумие сравнительно чаще всего постигает актеров. Но зато как же и злоупотребляют эти люди своею памятью! Каждый день приходится им выучивать новую роль или освежать в памяти старую, — а все эти роли не имеют между собой никакой связи, противоречивы и противоположны, и каждый вечер актер старается забыть самого себя и сделаться совершенно другим человеком. Это и пролагает путь к безумию.
Описанное в тексте возникновение помешательства сделается для нас яснее, если мы вспомним, как неохотно думаем мы о таких вещах, которые сильно задевают наши интересы, нашу гордость или наши желания; с каким трудом решаемся мы подвергнуть все эти неприятные обстоятельства серьезному и точному обсуждению со стороны нашего собственного интеллекта; как легко мы, бессознательно для самих себя, переносимся с них своею мыслью или тихонько ускользаем на что-нибудь другое и как, наоборот, приятные вещи сами собою приходят в голову и однажды спугнутые, опять и опять подстерегают нас, — и мы в течение целых часов думаем о них. В этом противодействии воли, с каким она не пускает на свет интеллекта того, что ей неприятно, и лежит тот пункт, откуда безумие может вторгнуться в наш дух. Ибо каждое тягостное для нас новое событие должно ассимилироваться интеллектом, т. е. занять место в системе истин, имеющих отношение к нашей воле и ее интересам, хотя бы и пришлось ему вытеснить для этого гораздо более отрадные элементы. Как только это сделано, новое событие доста-
- ↑ Rgya Tcher Rol Pa, Hist. de Bouddha Chakya Mouni, trad. du Tibétain p. Foucaux, 1848, p. 91 et 99.
