и этот избыток опоры не должен переходить известной границы, ибо в противном случае мы увидим опору без тяжести, что нарушает эстетическое впечатление. Для определения этой границы древние придумали, в качестве регулятива, линию равновесия: она получится, если утончение, которое имеет колонна снизу кверху, продолжить, пока оно не закончится острым углом и колонна не обратится в конус: тогда любой поперечный разрез оставит нижнюю часть колонны настолько прочной, что ее будет достаточно для поддержания отрезанной верхней части. Обыкновенно, впрочем, строят с двадцатикратной прочностью, т. е. на всякую опору кладут только 1/20 часть того, что она maximum могла бы вынести на себе. Яркий образчик тяжести без опоры представляют балконы, выступающие на углах иных домов, построенных в тонком „современном стиле“: не видишь, что́ их поддерживает, и кажется, будто они висят на воздухе, и душа зрителя исполняется тревоги.
Если в Италии даже самые простые и незатейливые здания все-таки производят эстетическое впечатление, а в Германии — нет, то это объясняется главным образом тем, что в Италии крыши очень плоски. Высокая крыша это ни опора, ни тяжесть, потому что обе ее половины поддерживают одна другую, а целое не имеет увесистости, которая соответствовала бы его протяжению. Поэтому она и представляет глазам распростертую массу, которая совершенно далека от эстетических целей зодчества и служит лишь цели утилитарной, чем и разрушает впечатление красоты, обусловливаемое в архитектуре только сочетанием опоры и тяжести.
Форма колонны имеет свое основание исключительно в том, что она являет самый простой и целесообразный вид опоры. Витая колонна как бы нарочно, в насмешку и бесстыдно, выставляет на показ свою нецелесообразность, и поэтому развитой вкус сейчас же отворачивается от нее. Четырехугольный столб, ввиду того, что его диагональ больше его сторон, имеет неодинаковые измерения в толщину, которые не мотивируются никакою целью, а произошли случайно, в силу большей легкости выполнения; оттого он и нравится нам гораздо меньше, чем колонна. Но уже шести- или восьмиугольный столб нравится нам больше, потому что он ближе к круглой колонне, — а только в этой последней форма определяется исключительно назначением. Такова она, впрочем, и во всех остальных своих пропорциях, и прежде всего в отношении своей толщины к высоте в тех пределах, какие допускает различие трех стилей колонн. Далее,
