Страница:Шопенгауэр. Полное собрание сочинений. Т. II (1910).pdf/436

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница была вычитана


— 427 —

самом своем произведении. Этим она достигает известной грации, аналогичной той, которая у живых существ заключается в легкости и целесообразности каждого движения и позы. Оттого, в славном античном стиле каждая часть здания — будь это столб, колонна, арка, стропила, или дверь, окно, лестница, балкон — осуществляет свое назначение самым прямым и простым образом, наивно и неприкровенно указывая на него, — так же точно, как это делает и органическая природа в своих творениях. Не то архитектурная безвкусица: во всем ищет она бесполезных обходов и тешит себя произвольными выдумками, которые и приводят ее к сооружению бесцельно изломанных, капризно расположенных стропил, сгруппированных колонн, затейливых украшений на арках и фронтонах, бессмысленных изгибов, завитков и т. п.; как это и характерно для бездарности, она играет средствами искусства, не понимая его целей, подобно детям, которые играют орудиями взрослых. Сюда, к этой безвкусице, относятся уже всякая приостановка прямой линии, всякое изменение в направлении кривой — без явной необходимости. Наоборот, как раз наивная простота в выражении и осуществлении цели, соответствующая духу, в котором творит и зиждет природа, — вот то, что, между прочим, придает такую красоту и изящество формы античным вазам, вот то, что заставляет нас восторгаться ими, ибо они своею оригинальностью так благородно отличаются от наших современных ваз, которые всегда носят на себе отпечаток пошлости — все равно, сделаны ли они из фарфора или из грубой горшечной глины. При взгляде на сосуды и чаши древних мы чувствуем, что если бы природа захотела создать подобные вещи, — она придала бы им как раз такую форму.

Итак, я вижу красоту зодчества главным образом в той особенности его, что оно неприкровенно выражает свои цели и осуществляет их наиболее коротким и естественным путем. Следовательно, в этом пункте моя теория становится в прямое противоречие с кантовской, которая сущность всего прекрасного полагает в кажущейся целесообразности без действительной цели.

Охарактеризованный здесь, единственный объект архитектуры, опора и тяжесть, настолько прост, что названное искусство, поскольку оно — искусство изящное (а не служит утилитарным целям), уже со времени своего лучшего, эллинского периода, в существенных чертах прошло и завершило весь круг своего развития, или по крайней мере не способно больше обогатиться