Страница:Шопенгауэр. Полное собрание сочинений. Т. II (1910).pdf/533

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница была вычитана


— 524 —

Итак, и учение о переселении душ, и учение о первородном грехе, первое — непосредственно, второе — косвенно, отождествляют, и притом с моральной тенденцией, человека, живущего теперь, с человеком, жившим прежде.

Смерть — великий урок, который получает от природы воля к жизни, или, точнее, присущий ей эгоизм; и на нее можно смотреть, как на кару за наше бытие[1]. Смерть — мучительное разрешение того узла, который сладострастно завязало деторождение, смерть — извне проникающее, насильственное разрушение основной ошибки человеческого существа, — великое разочарование. Мы в основе своей — нечто такое, чему бы не следовало быть, — оттого мы и перестаем быть. Эгоизм заключается, собственно, в том, что человек ограничивает всю реальность своей собственной личностью, полагая, что он существует только в ней, а не в других личностях. Смерть открывает ему глаза, уничтожая его личность: впредь сущность человека, которую представляет собою его воля, будет пребывать только в других индивидуумах; интеллект же его, который относился лишь к явлению, т. е. к миру как представлению, и был не более, как формой внешнего мира, будет и продолжать свое существование тоже в представлении, т. е. в объективном бытии вещей, как таком, — следовательно, только в бытии внешнего мира, который существовал и до сих пор. Таким образом, с момента смерти все человеческое я живет лишь в том, что оно до сих пор считало не-я, ибо различие между внешним и внутренним отныне исчезает. Мы припоминаем здесь, что лучший человек — тот, кто делает наименьшую разницу между собою и другими, но видит в них абсолютно не-я, — между тем как для дурного человека эта разница велика, даже огромна (я выяснил это в своем конкурсном сочинении об основах морали). И вот, согласно сказанному выше, именно эта разница и определяет ту степень, в которой смерть может быть рассматриваема как уничтожение человека. — Если же исходить из того, что разница между „вне меня“ и „во мне“, как пространственная, коренится только в явлении, а не в вещи в себе, и значит не абсолютно-реальна, то в потере собственной индивидуальности мы будем видеть лишь утрату явления, т. е. утрату только мнимую. Как ни реальна в эмпирическом сознании указанная разница, все-таки, с точки зрения метафизической, выражения „я погибаю, но мир

  1. Смерть говорит: „ты — продукт такого акта, которому бы не следовало быть; поэтому для того, чтобы погасить его, ты должен умереть“.