я хотел оказать маленькую услугу профессорам философии, которые теперь очень смущены все большим и большим распространением моей философии, столь тщательно ими замалчиваемой: именно, я дал им повод к клевете, будто я беру под свою защиту и рекомендую педерастию.
Если бы воля к жизни выражалась только в инстинкте самосохранения, то это было бы лишь утверждением индивидуального явления на короткое время отмеренного ему природой века. Труды и заботы такой жизни были бы невелики, и существование поэтому протекало бы легко и отрадно. Но так как воля хочет жизни безусловно и на все времена, то она, воля, проявляется также и в виде полового инстинкта, который рассчитан на бесконечный ряд поколений. Этот инстинкт уничтожает ту беззаботность, ясность и невинность, которые сопровождали бы чисто-индивидуальное бытие, потому что он вносит в сознание тревогу и меланхолию, а в жизнь — заботу, невзгоды и горе. Если же, в виде редких исключений, он сам добровольно подавляет себя, то это представляет собою перерождение воли, которая избирает новую дорогу. Она растворяется тогда в индивидууме и не выходит за его пределы. Правда, это возможно только путем мучительного насилия, которое индивидуум производит над самим собою. Но коль скоро это уже случилось, — к сознанию возвращается беззаботность и ясность чисто-индивидуального бытия, и притом в повышенной степени. Удовлетворение же этого сильнейшего из всех инстинктов и вожделений кладет начало новому существованию, т. е. жизнь возобновляется со всеми ее тягостями, заботами, невзгодами и скорбями, — правда, в другом индивидууме; но если бы оба эти индивидуума были безусловно и сами по себе так же различны между собою, как они различны в явлении, то где же была бы здесь вечная справедливость? Жизнь представляется нам как задача, как урок, который надо отработать, — и поэтому в большинстве случаев она являет собою непрерывную борьбу с невзгодой. Вот почему каждый норовит отделаться от нее, вот почему каждый отбывает жизнь как
- ↑ Эта глава относится к § 60 первого тома.
