В действительном христианстве, брак это — только компромисс с греховной природой человека, это — уступка и снисхождение тем, у кого нет силы стремиться к высшей цели, это — средство избегнуть бо̀льшего зла: в этом смысле брак и получает санкцию церкви, для того чтобы узы его были нерасторжимы. Но как высшее посвящение во христианство, как то посвящение, которое вводит в ряды избранных, указуются безбрачие и девственность: только ими обретается тот венец победы, на какой даже и в наши дни указывает еще венец, который возлагают на гроб безбрачных, как и тот венец, который возлагает на себя невеста в день венчания
Как свидетельство об этом пункте, ведущее свое начало, во всяком случае, из первых времен христианства, может служить приводимый Климентом Александрийским (Strom., III, 6 et 9) из евангелия египтян выразительный ответ Господа: Τῃ Σαλωμῃ ὁ κυριος πυνϑανομενῃ, μεχρι ποτε ϑανατος ισχυσει; μεχρις αν ειπεν, ὑμεις, αἱ γυναικες, τικτετε (Когда Саломея спросила „доколе будет властвовать смерть?“, Господь ответил ей: „Доколе вы, женщины, будете рожать“). Τουτ’ εστι, μεχρις αν αἱ επιϑυμιαι ενεργωσι (т. e. пока будут в силе вожделения), — прибавляет в гл. 9 Климент, вслед затем цитируя знаменитое место к Римл. 5, 12. Далее в главе 13 он приводит следующие слова Кассиана: „На вопрос Саломеи, когда позна́ется то, о чем она спрашивала, Господь ответил: „Когда износите одеяние стыда и когда двое сделаются одно, и мужчина с женщиной не будут мужское и женское“, — т. е. когда вам больше не нужен будет покров стыдливости, так как исчезнет всякое половое различие.
Дальше всех зашли в этом пункте, конечно, еретики: уже во втором столетии — татианиты, или энкратиты, гностики, маркиониты, монтанисты, валентиниане и последователи Кассиана; но сделали они это только потому, что с беззаветной последовательностью воздавали должное истине и оттого, согласно духу христианства, проповедовали совершенное воздержание, «εγκρατεια», — между тем как церковь мудро провозглашала ересью все, что противоречило ее дальнозоркой политике. О татианитах так повествует Августин: Nuptias damnant, atque omnino pares eas fornicationibus aliisque corruptionibus faciunt: nec recipiunt in suum numerum conjugio utentem, sive marem, sive foeminam. Non vescuntur carnibus, easque abominantur (De haeresi ad quod vult Deum. haer. 25)[1]. Но
- ↑ Они осуждают брак и всецело приравнивают его к блуду и прочему разврату, и в свое общество не допускают они живущих в браке — ни мужчин, ни женщин. Они не употребляют мяса и гнушаются им.
