его жизни, продолжающейся иногда двести лет. Часто обнаруживает он явные следы предварительного обдумывания, что в животных поражает нас больше всего; об этом существуют известные анекдоты; — в особенности характерен анекдот о портном, которому слон отомстил за укол иглою. Я бы хотел здесь спасти от забвения аналогичный рассказ, который вдобавок имеет то преимущество, что его достоверность подтверждена судебным дознанием. В Morpeth’е, в Англии, 27 августа 1830 г. произведено было Coroners inquest по поводу сторожа Баптиста Бернгарда, убитого своим слоном. Из свидетельских показаний выяснилось, что два года назад убитый грубо оскорбил слона, и вот последний теперь, без всякого повода, но при удобном случае, внезапно схватил его и разбил оземь. (См. Spectator и другие английские газеты за те дни). Для специального знакомства с интеллектом животных я рекомендую отличную книгу Леруа, Sur l’intelligence des animaux, nouv. éd. 1802.
Внешнее воздействие на чувства, вместе с тем настроением, которое оно само по себе вызывает в нас, испаряется, как только исчезнут самые вещи, его причинившие. Поэтому впечатление, испытываемое чувствами, и настроение сами не могут еще составлять того действительного опыта, поучения которого должны руководить нашими действиями на будущее время. Образ этого впечатления, сохраняемый фантазией, уже с самого начала слабее, чем оно само, и с каждым днем он слабеет все более и с течением времени совершенно гаснет. Не исчезает мгновенно как впечатление, не исчезает постепенно как его образ, т. е. свободно от власти времени, только одно — понятие. В него, следовательно, надо слагать поучающий опыт, и оно одно способно быть надеждным руководителем наших жизненных шагов. Вот почему справедливо говорит Сенека: «если желаешь подчинить себе все, подчини себя разуму» (п. 37). А я присоединю к этому: для того чтобы в действительной жизни подчинить себе других, непременно следует подчиняться рассудку, т. е. поступать согласно понятиям. Такое важное орудие ума, как понятие, очевидно, не может быть тождественно со словом, этим звуком пустым, который, как чувственное впечатление, замирает вместе
