ные выводы последнего иногда принимают такой характер, что их можно мыслить лишь in abstracto и они не поддаются интуитивному подтверждению. Знания такого рода конечно будут только полузнаниями: они как бы указывают лишь место, где лежит то, что надо познать, — но последнее остается скрытым. Вот почему довольствоваться такими понятиями следует только в самом крайнем случае и там, где мы достигли пределов знания, возможного для наших способностей. Примером таких понятий может служить хотя бы понятие бытия вне времени; таков же тезис: неразрушимость нашего истинного существа для смерти не есть продолжение его. При понятиях такого рода под нами колеблется та твердая почва, на которой построено все наше знание, — т. е. наглядность. Поэтому, изредка и в случае необходимости, философствование может переходить в такие знания, — но никогда не должно оно ими начинаться.
Осужденное выше оперирование широкими понятиями, совершенно опускающее наглядные знания, от которых последние отвлекаются и которые поэтому служат их низменным, естественным контролем, — такое оперирование было во все времена главным источником заблуждений догматической философии. Наука, основанная на простом сличении понятий, т. е. построенная из общих положений, могла бы быть достоверной лишь в том случае, если бы все ее суждения были синтетическими a priori, как это мы видим в математике, — ибо только подобные суждения не терпят исключений. Если же суждения содержат в себе какой-нибудь эмпирический материал, то его надо всегда сохранять под рукою, для того чтобы контролировать им общие суждения. Ибо ни одна истина, в каком бы то ни было отношении почерпнутая из опыта, никогда не бывают безусловно-достоверной, и общеобязательность таких истин поэтому лишь приблизительна: здесь нет правил без исключения. Если же связывать подобные суждения друг с другом, на том основании, что сферы их понятий входят одна в другую, то очень легко может случиться, что одно понятие попадет в другое именно там, где лежит исключение; а если это произойдет хоть раз на протяжении длинной цепи силлогизмов, то все здание оторвется от своего фундамента и повиснет в воздухе. Если, например, я скажу: «жвачные не имеют передних резцов» и применю это правило со всеми его последствиями к верблюду, то все окажется неверным, ибо приведенный закон относится лишь к жвачным рогатым.
Сюда же относится и тот прием, который Кант столь часто порицает и называет мудрствованием: он состоит в том, что
