им традиционным благоговением перед тезисом: omnis determinatio est negatio. В соответствие с шарлатанским духом школы они делают вид, будто названный тезис может сдвинуть мир с его полюсов, — на самом же деле им не выманишь даже собаки из-за печи, так как и самый ограниченный человек без чужой помощи сообразит, что если я посредством определений что-нибудь ограничиваю, то я тем самым лежащее за этой границей исключаю и, следовательно, отрицаю.
Таким образом, всякое подобное мудрствование ясно показывает, в какие извращения впадает эта алгебра чистых понятий, которых не контролирует интуиция; отсюда видно также, что интуиция для нашего интеллекта то же, чем для нашего тела является твердая почва, на которой мы стоим: если эту почву покинуть, то все становится instabilis tellus, innabilis unda. Ради поучительности этих рассуждений и примеров мне простят излишнюю подробность в их изложении. Я хотел этим подчеркнуть и показать великую, до сих пор мало замеченную разницу, даже противоположность между интуитивным и отвлеченным, или рефлективным знанием: установление этого различия является существенной чертой моей философии, так как оно одно объясняет многие феномены нашей духовной жизни. — Связующее звено между этими двумя столь различными видами знания составляет, как я показал в § 14 І-го тома, способность суждения. Правда, она функционирует и в области чисто-отвлеченного знания, где сравнивает понятия только с понятиями; оттого каждое суждение, в логическом смысле этого слова, является делом способности суждения, так как здесь более узкое понятие субсумируется под более широкое. Однако эта функция способности суждения, сравнивающая между собою одни только понятия, менее значительна и трудна, чем та ее операция, в силу которой совершается переход от вполне частного, наглядного к существенно-общему, понятию. Так как в первом случае, посредством разложения понятий на их существенные признаки, вопрос об их соединимости или несоединимости должен быть решаем чисто-логическим путем, — для чего достаточно врожденного каждому простого разума, то способность суждения проявляется здесь только в сокращении этого процесса, ибо человек, одаренный этой способностью, быстро схватывает то, к чему другие приходят лишь целым рядом размышлений. Но ее роль, в тесном смысле, наступает лишь тогда, когда возникает необходимость наглядно познанное, т. е. реальное, опыт, перенести в отчетливое, абстрактное знание, субсумировать под строго-со-
