лениям почти так, как формулы высшей арифметики — к умственным операциям, из которых они возникли и которые они заступают, или как логарифм к своему числу. Понятия содержат в себе из многих представлений, от которых они отвлечены, как раз ту только часть, которая нужна в данный момент; а если бы мы пожелали с помощью фантазии воскресить самые эти представления, то нам пришлось бы влечь за собою груз несущественого, и это сбивало бы нас: теперь же, употребляя понятия, мы мыслим только те элементы и отношения всех этих представлений, которых требует каждый раз самая цель. Поэтому, употребление понятий можно сравнить с освобождением от ненужного балласта или с работой над квинтэссенциями вместо самых растений, над хинином вместо хины. Вообще, работа интеллекта над понятиями, т. е. наличность в сознании рассматриваемого нами теперь класса представлений, и служит тем, что в собственном и тесном смысле называется мышлением. Его обозначают еще и словом рефлексия, которое, как оптический троп, выражает одновременно и отраженность, и производность этого вида познания. Это мышление, эта рефлексия и сообщает человеку ту обдуманность, которой не достает животному. Ибо одаряя человека способностью мыслить в одном понятии тысячу вещей и притом в каждой из них только существенное, она позволяет ему опускать по своему произволу всякого рода различия, следовательно и различия пространства и времени, и таким образом мысленно совершать обзор и прошедшего, и будущего, и отсутствующего, — между тем как животное во всех отношениях связано с настоящим. А эта обдуманность, т. е. возможность сообразить, прийти в себя, и является собственно корнем всех теоретических и практических созданий, которыми человек настолько превосходит животное, является корнем заботы о будущем, основанной на знании прошлого, далее, — целесообразного, планомерного, методического поведения при всяком предприятии, потом — сотрудничества многих ради единой цели, наконец — порядка, закона, государства и т. д. Но совершенно особенное значение имеют понятия, как подлинный материал наук, конечные цели которых можно свести к познанию единичного посредством общего, а это познание осуществимо только посредством «dictum de omni et nullo», которое в свою очередь возможно лишь при наличности понятий. Поэтому, Аристотель говорит: «без общих понятий нет науки» (Metaph. ХII, с. 9.). Понятия — это именно те universalia, вокруг сущности которых вращался в средние века долгий спор реалистов и номиналистов.
