ственное дело способности суждения, которая, как сказано, является посредницей между интуитивной и абстрактной, или дискурсивной, силами познания, т. е. между рассудком и разумом.
Заложенные в рассудке и чистой чувственности формы интуитивного, эмпирического познания могут, как условия возможности всякого опыта, служить основанием суждения, которое в таком случае является синтетическим a priori. Но так как подобное суждение имеет все-таки материальную истинность, то последняя трансцендентальна, потому что данное суждение основывается не только на опыте, но и на заложенных в нас условиях всей возможности его. Ибо оно определено точно тем же, чем определяется самый опыт, а именно — или формами пространства и времени, которые мы a apriori созерцаем, или нам a priori известным законом причинности. Примерами таких суждений будут тезисы вроде: две прямые линии не замыкают собою пространства; ничто не совершается без причины; 3×7=21; материя не может ни возникнуть, ни уничтожиться. Собственно, примерами для этого рода истинности могут служить вся чистая математика, равно и моя таблица предикабилий a priori во II т. Мира как воли и представления, а также большинство положений в Метафизических основоначалах естествознания Канта.
Наконец, и заложенные в разуме формальные условия всякого мышления тоже могут быть основанием суждения, истинность которого в этом случае такова, что по-моему лучше всего назвать ее металогической. Впрочем, это выражение не содержит в себе ничего общего с «Metalogicus», который написал в XII в. Joannes Sarisberriensis; последний в своем prologo объясняет: «я призвал на помощь логику, и потому книга озаглавлена Metalogicus», — а дальше затем уже не употребляет этого слова. Таких суждений металогической истинности существует однако всего четыре, которые давно найдены при помощи индукции и названы законами всякого мышления; хотя до сих пор еще не вполне сговорились относительно их выражения и числа, но все совершенно согласны в том, что они вообще должны обозначать собою.
