фессоров философии они все еще живы, подобно тому как иной раз из политических соображений продолжают еще на несколько дней царствование уже почившего монарха. Моему беспощадному уничтожению обеих старых басен эти храбрецы противопоставляют свою старую тактику: молчать, молчать, тихонько и ловко прокрадываются мимо, делают вид, как будто ничего ни случилось, дабы публика думала, что и прислушиваться не стоит к речам таких людей, как я. Что ж, они правы: ведь они призваны к философии министерством, а я — только природой… Конечно, в конце может оказаться, что эти герои поступают так, как идеалистически мыслящий страус, который думает, что стоит ему только закрыть глаза и охотника уже нет. В самом деле, что будет, то будет: лишь бы хоть теперь, пока я жив и моих произведений нельзя приправлять по собственному вкусу, — публика довольствовалась еще бесплодным пустословием, невыносимо-скучной жвачкой, произвольными построениями абсолюта и школьной моралью этих господ; а дальше — посмотрим.
Пусть бы завтра уж прямое |
Но знают ли эти господа, какое время мы теперь переживаем? Наступила эпоха, о которой давно возвещали: протестантская церковь колеблется, колеблется так сильно, что невольно возникает тревога, найдет ли она снова точку опоры; ибо вера исчезла. Для света откровения, как и для других светил, необходимо условие некоторой темноты. Число тех, кого известная степень и объем знаний лишают способности к вере, сделалось грозно-велико. Об этом свидетельствует всеобщее распространение плоского рационализма, который все шире и шире выставляет свою бульдожью морду. Глубокие мистерии христианства, на которых почиют труд и спор веков, оно развязно берется измерять своим портняжеским аршином и при этом считает себя удивительно умным. В особенности учение о первородном грехе, этот основной догмат христианства, сделалось у плоскоголовых рационалистов предметом ребячьей насмешки, ибо в их глазах нет ничего яснее и достовернее того, что существование каждого началось с его рождением и поэтому никто не мог явиться на свет в грехе. Какое остроумие! И когда в
- ↑ Перевод А. А. Фета.
