Платон божественный и изумительный Кант соединяют свои мощные голоса для того, чтобы предложить в качестве метода всякого философствования и всякого знания вообще такое правило: надо, говорят они, в одинаковой мере удовлетворять двум законам — однородности и обособления (спецификации), но не одному из них в ущерб для другого[1]. Закон однородности требует, чтобы мы, подмечая сходства и соответствия вещей, таким путем выясняли себе виды, последние соединяли в группы, группы — в роды, которые, наконец, сводились бы к высшему всеобъемлющему понятию. Так как это — закон трансцендентальный, прирожденный нашему разуму, то он предполагает согласие с ним природы; предположение это выражено в старом правиле: entia praeter necessitatem non esse multiplicanda. Закон обособления Кант, наоборот, выражает так: entium varietates non temere esse minuendas. Это значит, что мы должны строго различать, во-первых, группы, объединяемые многообъемлющим родовым понятием, а во-вторых, высшие и низшие виды, которые мыслятся в этих группах, — остерегаясь делать какие бы то ни было скачки и непосредственно подводить низшие виды или прямо особи под родовое понятие; ибо каждое понятие может еще быть подразделено на низшие, и даже ни одно из них не сводится к простому воззрению. Кант учит, что оба закона — трансцендентальные основоположения разума, a priori постулирующие совпадение с
- ↑ Platon. Phileb. pp. 219—223. Politic. 62, 63. Phaedr. 361—363. ed. Bip. — Kant. Krit. de reinen Vern., Anhang zur transc. Dialektik.
