непосредственного воздействия, либо изнемочь: искать же их или уловлять они не в состоянии. В самых совершенных животных мы удивляемся их большой смышлености, — так, у собаки, слона, обезьяны, у лисицы, ум которой столь мастерски описал Бюффон. По этим наиболее умным животным мы можем с достаточной точностью измерить, насколько силен рассудок без помощи разума, т. е. без отвлеченного позиция в понятиях: на себе самих мы так хорошо этого узнать не можем, ибо в нас рассудок и разум всегда поддерживают друг друга. Вот почему проявления рассудка у животных часто оказываются то выше нашего ожидания, то ниже его. С одной стороны, нас поражает смышленость того слона, который, несмотря на то, что во время своего путешествия по Европе он переходил уже много мостов, однажды отказался вступить на мост, показавшийся ему слишком неустойчивым для его тяжести, — хотя и видел, как по обыкновению проходил через него остальной кортеж людей и лошадей; с другой стороны, нас удивляет, что умные орангутанги не поддерживают найденного костра, у которого греются, подкладыванием дров: последнее доказывает, что здесь требуется уже такая сообразительность, которая невозможна без отвлеченных понятий. Познание причины и действия, как общая операция рассудка, даже a priori присуще животным; это вполне видно уже из того, что оно для них, как и для нас, служит предварительным условием для всякого наглядного познания внешнего мира. Если же угодно еще особое подтверждение этого, то стоить только припомнить, что, например, даже совершенный щенок при всем своем желании не решается спрыгнуть со стола, ибо он предвидит действие тяжести своего тела, хотя и не имел раньше вполне соответственного опыта. Однако при обсуждении рассудка животных мы должны остерегаться приписывать ему то, что служит проявлением инстинкта, — способности, вполне отличающейся по своему действию как от него, так и от разума, но часто весьма похожей на соединенную деятельность обоих. Впрочем, разъяснение этого вопроса относится не сюда, а будет сделано при разборе гармонии, или так называемой телеологии природы, во II-ой книге; ему же всецело посвящена и 27-я глава дополнений.
Недостаток рассудка мы назвали глупостью; позже мы увидим, что недостаток применения разума к практике — это наивность; недостаток способности суждения — ограниченность; наконец, частичный или полный недостаток памяти — тупоумие. Но о каждом будет сказано в своем месте. — Правильно познанное разумом —
