ного отсутствия у меня всякого «воззрения разума», не дерзаю рассуждать об этом почтенном безразличии и абсолюте, — все-таки, опираясь только на доступные и для нас, профанов, протоколы воззрящих разумом, я должен заметить, что и эта философия не подлежит изъятию из указанной альтернативы двух ошибок. Ибо, несмотря на то, что в ней тождество субъекта и объекта не мыслится, а интеллектуально созерцается или постигается через погружение в него, она не избегает обеих этих ошибок: наоборот, скорее она только соединяет в себе и ту, и другую, так как сама распадается на две дисциплины, — именно, во-первых, на трансцендентальный идеализм, которым является учение Фихте о я и который, следовательно, по закону основания, выводит или ткет объект из субъекта, и, во-вторых, на натурфилософию, которая таким же образом из объекта постепенно делает субъект, с помощью метода, называемого конструкцией (мне о нем очень мало известно, — но ясно то одно, что он представляет собою некоторое восхождение по закону основания в разных видах). От глубокой мудрости, которая таится в этой «конструкции», я заранее отрекаюсь, потому что для меня, совсем лишенного воззрения разумом, все предполагающие его учения должны быть книгой за семью печатями. И действительно, подобные глубокомысленные теории — странно сказать — производят на меня такое впечатление, как будто я слышу только ужасное и крайне скучное пустозвонство.
Хотя системы, исходящие из объекта, всегда имеют своей проблемой весь наглядный мир и его строй, но объект, который они выбирают исходной точкой, не всегда является этим миром или его основным элементом — материей. Скорее эти системы поддаются распределению согласно четырем классам возможных объектов, установленным в моем вступительном трактате. Так, можно сказать, что первый из этих классов, или реальный мир, был исходным пунктом для Фалеса и ионийцев, Демокрита, Эпикура, Джордано Бруно и французских материалистов. Из второго класса, или отвлеченного понятия, исходили Спиноза (именно, из чисто-отвлеченного и лишь в своем определении существующего понятия субстанции), а раньше — элеаты. Из третьего класса, т. е. из времени и, следовательно, чисел, исходили пифагорейцы и китайская философия в И-кинге. Наконец, четвертый класс, т. е. волевой акт, мотивированный познанием, был исходным пунктом схоластиков, учивших о творении из ничего — волевым актом внемирного, личного существа.
Наиболее последовательно и далеко можно провести метод
