Страница:Шопенгауэр. Полное собрание сочинений. Т. I (1910).pdf/312

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница была вычитана


— 130 —

бытия, ее сущность. Правда, для каждого отдельного действия вещи можно указать причину, вследствие которой эта вещь должна была произвести свое действие именно теперь, именно здесь; но никогда нельзя объяснить, почему она вообще и почему так действует. Если она не имеет других свойств, если она пылинка в солнечных лучах, то, по крайней мере, в своей тяжести и непроницаемости она обнаруживает такое необъяснимое нечто: а это последнее, говорю я, для нее то же, что для человека воля, — подобно ей, оно в своем внутреннем существе не поддается объяснению и в себе тождественно с нею. Конечно, для всякого проявления воли, для всякого отдельного акта ее в данное время и в данном месте, можно указать мотив, в силу которого этот акт, при условии известного характера личности, непременно должен был совершиться. Но тому, что человек обладает данным характером, что он вообще хочет, что из многих мотивов именно этот, а не другой, что вообще какой бы то ни было мотив движет его волю, — этому никогда нельзя найти объяснения. И что́ для человека его безосновный, при всяком объяснении его мотивированных поступков предполагаемый характер, — именно то для каждого неорганического тела его существенное качество, способ его действия, проявления которого вызываются внешними влияниями, между тем как самый этот способ не определяется ничем внешним, а поэтому не может быть и объяснен: его отдельные обнаружения, посредством которых он только и становится явным, подчинены закону основания, — он же сам безосновен. Уже схоластики в существенном верно понимали это под именем formae substantialis (об этом Суарец, Disput. metaph. disp. XV, sect. I).

Столь же велико, как и обычно заблуждение, будто мы лучше всего понимаем самые многочисленные, самые общие и простые явления, — между тем как они скорее лишь такие, которые мы наиболее привыкли видеть и которых наиболее привыкли не понимать. Для нас столь же необъяснимо, что камень падает на землю, как и то, что животное движется. Как выше упомянуто, думали, будто исходя из самых общих сил природы (например, — тяготения, сцепления, непроницаемости), можно объяснить из них и те, которые действуют более редко и при сложных условиях (например, химические свойства, электричество, магнетизм), а наконец, из этих последних — понять организм и жизнь животных, даже познание и волю человека. Безмолвно соглашались исходить из чистых qualitatum occultarum, от разъяснения которых совершенно отказывались, потому что имели в