нами в миллионах совершенно однородных и закономерных явлений, не носящих на себе никакого следа индивидуального характера, — она только размножена в времени и пространстве, т. е. силой principii individuations, как гранями стекла многократно повторяется изображение.
Со ступени на ступень объективируясь все отчетливее, воля однако и в растительном царстве, где связью ее явлений служат уже не причины собственно, а раздражения, — воля и там действует еще вполне бессознательно, как темная движущая сила; такова она еще, наконец, и в растительном моменте животного явления — в воспроизведении и развитии каждого животного и в поддержании его внутренней экономии: там все еще простые только раздражения необходимо определяют проявление воли. Все подымающиеся ступени объектности воли приводят, наконец, к такому пункту, где индивидуум, представляющий идею, уже не мог бы получать необходимой для ассимиляции пищи посредством одних движений по раздражениям, ибо такого раздражения надо было бы выжидать, а пища между тем здесь определена специальнее и при усиливающемся разнообразии явлений сутолока и смятение сделались так велики, что проявления воли мешают друг другу и случайность, от которой должны ожидать для себя пищи особи, движимые простыми раздражениями, здесь была бы слишком неблагоприятна. Пищи поэтому надо искать, надо ее выбирать с того момента, когда животное покидает оболочку яйца или материнской утробы, в которой оно бессознательно прозябало. Поэтому здесь становятся необходимыми движение по мотивам и — ради него — познание, которое и появляется на этой ступени объективации воли в качестве вспомогательного средства, μηχανη, для поддержания индивидуума и продолжения рода. Оно появляется, представленное мозгом или большим ганглием, подобно тому как и всякое другое стремление или назначение объектививующейся воли находит себе выразителя в известном органе, т. е. обнаруживает себя для представления в виде органа[1].
Но вместе с этим вспомогательным средством, этой μηχανη, сразу возникает мир как представление, со всеми своими формами, объектом и субъектом, временем, пространством, множественностью и причинностью. Мир показывает теперь свою вторую сторону. До сих пор он был только волей, теперь он становится и представлением, объектом познающего субъекта. Воля,
- ↑ Сюда относятся 22 гл. II тома, а также в моем сочинении „О воле в природе“ стр. 54 и сл. и 70—79 первого, или стр. 46 и сл. и 63—72 второго издания.
