к питанию других животных, и, наоборот, все последующее применялось к предыдущему. Все части природы сходятся между собой, ибо во всех них проявляется единая воля; временная же последовательность совершенно чужда ее первоначальной и единственно-адекватной объектности (это выражение объяснит следующая книга) — идеям. Даже и теперь когда поколения должны себя только поддерживать, а не возникать больше, мы еще видим здесь и там простирающуюся на будущее, собственно — как бы отвлекающую от времени, предусмотрительную заботливость природы, видим приспособление того, что существует, к тому, что лишь грядет. Так, птица строит гнездо для птенцов, которых она еще не знает; бобер возводит жилище, назначение которого ему неизвестно; муравей, хомяк, пчела собирают запасы для неведомой им зимы; паук, муравьиный лев как бы с обдуманным коварством устраивают силки для будущей, неизвестной им добычи; насекомые кладут яйца туда, где будущее потомство найдет себе будущее питание. Когда во время цветения женский цветок двудомной валиснерии развертывает спираль своего стебля, которая до тех пор удерживала его на дне воды, и этим подымается на поверхность, — как раз тогда мужской цветок, растущий на дне воды, отрывается от своего короткого стебля, жертвуя собственной жизнью, достигает поверхности и там, плавая по воде, отыскивает женский цветок; а последний, когда оплодотворение совершилось, сокращает свою спираль и возвращается ко дну, где созревает плод[1]. И здесь я должен вторично упомянуть о личинке самца жука-оленя, которая для своей метаморфозы прогрызает в дереве вдвое большее отверстие, чем самка, чтобы сохранить место для будущих рогов. Таким образом, инстинкт животных вообще лучше всего поясняет нам и остальную телеологию природы. Ибо как инстинкт, представляя собою деятельность, похожую на руководимую сознательной целью, все-таки последней совсем не имеет, так и все творчество природы похоже на руководимое сознательной целью и все же ее совсем не имеет: как во внешней, так и во внутренней телеологии природы то, что мы вынуждены мыслить как средство и цель, это всюду — только для способа нашего познания разделившееся во времени и пространстве проявление единства дотоле равной самой себе единой воли.
Однако вытекающие из этого единства взаимное приспособление
- ↑ Chatin, Sur la Valisneria spiralis, в Comptes rendus de l’acadd. d. sc., Nr. 13, 1855.
