и наблюдения животных, причем последних — в их свободном, естественном и покойном состоянии. Объективное рассмотрение их разнообразных, удивительных форм и их быта и нравов раскрывает поучительную страницу из великой книги природы, дает разгадку истинной Signaturae rerum[1]: мы видим в ней многоразличные степени и способы обнаружения воли, которая, будучи во всех существах одна и та же, всюду хочет одного и того же, — что́ и объективируется как жизнь, как бытие, в столь бесконечной смене, в столь разнообразных формах, служащих приспособлениями к различным внешним условиям и подобных множеству вариаций на одну и ту же тему. Если бы однако нам нужно было дать наблюдателю разгадку их внутренней сущности — также и для рефлексии и в одном слове, то лучше всего было бы для этого воспользоваться тою санскритской формулой, которая так часто встречается в священных книгах индусов и носит имя Mahavakya, т. е. великое слово; эта формула — «Tat twam asi», что значит: «это живущее — ты».
В непосредственной наглядности изобразить ту идею, в которой воля достигает высшей степени своей объективации, — вот, наконец, великая задача исторической живописи и скульптуры. Объективная сторона эстетического наслаждения здесь безусловно преобладает, а субъективная отходит на задний план. Следует заметить, что еще на ближайшей низшей ступени этого искусства, в изображении животных, характерное вполне тождественно с прекрасным: наиболее характерный лев, волк, конь, баран, бык — непременно и самый прекрасный. Причина этого та, что у животных есть только родовой характер, а не индивидуальный. При изображении же человека родовой характер отделяется, от характера индивидуума: первый называется красотой (в чисто-объективном смысле), второй сохраняет имя характера или выражения, — и здесь возникает новая трудность: в совершенстве представить их оба зараз в одном и том же индивидууме.
- ↑ Яков Бёме в своей книге De signatura rerum, гл. I, § 15, 16, 17, говорит: „и нет вещи в природе, которая бы не открывала своего внутреннего образа также и во внешности: ибо внутреннее постоянно стремится к откровению… У каждой вещи есть свои уста для откровения… И это — язык природы, которым всякая вещь говорит из своего качества и всегда открывает и выражает самое себя… Ибо каждая вещь открывает свою мать, которая таким образом дает эссенцию и волю к созиданию формы“.
