всецело, а лишь условно, ибо постигнутая и в художестенном творении воспроизведенная идея действует на каждого только в соответствие с его собственным интеллектуальным достоинством, — вот отчего именно самые прекрасные творения каждого искусства, благороднейшие создания гения для тупого большинства людей навеки остаются книгой за семью печатями и недоступны для него, отделенного от них глубокой пропастью, как недоступно для черни общение с королями. Правда, и самые пошлые люди, опираясь на чужой авторитет, не отрицают общепризнанных великих творений, для того чтобы не выдать своего собственного ничтожества; но втайне они всегда готовы вынести им обвинительный приговор, если только им подадут надежду, что они могут это сделать не осрамясь, — и тогда ликуя вырывается на волю их долго сдерживаемая ненависть ко всему великому и прекрасному, которое никогда не производило на них впечатления и этим их унижало, и к его творцам. Ибо вообще для того чтобы добровольно и свободно признавать и ценить чужие достоинства, надо иметь собственное. Этим объясняется, что при всякой заслуге необходима скромность, этим объясняется и незаслуженно-громкое прославление названной добродетели: ее одну, из всех ее сестер, каждый дерзающий превозносить какого-нибудь замечательного человека всегда присоединяет к своей хвале, для того чтобы умилостивить и укротить гнев окружающего ничтожества. В самом деле, разве скромность что-нибудь иное, как не лицемерное смирение, при помощи которого в нашем мире, исполненном низкой зависти, вымаливается для преимуществ и заслуг прощение тех, кто их совсем не имеет? Ведь тот, кто не приписывает себе заслуг потому, что у него их действительно нет, не скромен, а только честен.
Идея — это, благодаря временной и пространственной форме нашего интуитивного восприятия, распавшееся на множественность единство; наоборот, понятие — это единство, посредством абстракции нашего разума опять восстановленное из множественности: последнее может быть названо unitas post rem, между тем как первая unitas ante rem. Наконец, разницу между понятием и идеей можно еще выразить сравнением: понятие сходно с безжизненным футляром, в котором, правда, лежит друг подле друга то, что в него вложили, но из которого зато нельзя и вынуть (аналитическими суждениями) больше того, что в него вложили (синтетической рефлексией); идея же, наоборот, развивает в том, кто ее воспринял, такие представления, которые сравнительно с одноименным ей понятием новы: она подобна живому, развивающе-
