Страница:Шопенгауэр. Полное собрание сочинений. Т. I (1910).pdf/427

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница была вычитана


— 245 —

что оно изображает. Между тем все наглядное, следовательно и идея, выражает само себя непосредственно и сполна и не нуждается в посредничестве чего-нибудь другого, которое бы его разъясняло. Отсюда, то, что требует себе уяснения и представителя в чем-нибудь совершенно другом, будучи не в состоянии само достигнуть наглядности, — это непременно понятие. Аллегория поэтому всегда желает выразить понятие, и дух зрителя отвлекается от изображенного наглядного представления к совершенно иному, абстрактному, не наглядному, которое лежит совсем вне данного художественного произведения; здесь, таким образом, картина или статуя должны выполнить то, что гораздо лучше выполняют буквы. Итак, то, что мы признаем целью искусства, — изображение наглядно постигаемой идеи, здесь не есть цель. Но для того, к чему стремится аллегория, вовсе и не требуется большого совершенства произведения: достаточно, чтобы зрителю было видно, чем должна быть изображаемая вещь, — так как, если это условие исполнено, цель достигнута и дух отвлечен к представлению совершенно иного рода, к абстрактному понятию, в котором и состоял заранее намеченный умысел. Аллегории в изобразительном искусстве, следовательно, не что иное, как иероглифы; художественная ценность, которую они сверх того могут иметь в качестве наглядных представлений, принадлежит им не как аллегориям, а в другом отношении. То, что Ночь Корреджио, Гений славы Ганнибала Караччи, Часы Пуссена — прекрасные картины, это надо совершенно отделять от того, что они — аллегории. В качестве последних они дают не более, чем надпись, — даже менее. Припомним еще раз указанную выше разницу между реальным и номинальным значением картины. Номинальным здесь является именно аллегорическое, как такое — например, гений славы; реальным служит то, что действительно изображено, — в данном случае, прекрасный крылатый юноша, вокруг которого летают прекрасные мальчики: это выражает идею. Но такое реальное значение действует на нас лишь до тех пор, покуда мы забываем номинальное, аллегорическое: стоит вспомнить о нем, как наше созерцание нарушено, дух погружается в абстрактное понятие, — а переход от идеи к понятию всегда составляет падение. Номинальное значение, аллегорический умысел часто даже вредят реальному значению, наглядной правде: таково, например, неестественное освещение в Ночи Корреджио, которое, при всем своем прекрасном исполнении, мотивировано только аллегорически и в действительности невозможно. Если, таким образом, аллегорическая картина,