его глазами, весьма облегчает нам познание ее идей и делает доступнее потребное для этого состояние безвольного, чистого познания, — так для изображения тех идей, которых мы можем искать в истории и биографии, поэзия имеет значительное преимущество перед ними обеими, потому что и здесь гений держит перед нами уясняющее зеркало, в котором все существенное и важное является в сосредоточенном виде и ярком освещении, все же случайное и чуждое устранено[1].
Предназначенное поэту изображение идеи человечества он может осуществлять либо так, что изображенный в то же время будет изображающим: это бывает в лирической поэзии, собственно в песне, где поэт живо созерцает и описывает только свое личное настроение, — отчего этому роду поэзии, в силу его содержания, присуща известная субъективность; либо так, что изображаемое от изображающего будет совершенно отделено: это бывает во всех других родах поэзии, где изображающий в большей или меньшей степени скрывается за изображаемым и, наконец, совсем исчезает. В романсе автор еще выражает несколько свое настроение в тоне и строе целого; поэтому, хотя и гораздо более объективный, чем песнь, романс все-таки содержит в себе еще нечто субъективное: оно слабеет в идиллии, еще более — в романе, почти совершенно исчезает в чистом эпосе, и, наконец, все следы его теряются в драме, которая представляет собою самый объективный, во многих отношениях самый совершенный и в то же время самый трудный род поэзии. Лирика, таким образом, — самый легкий род ее, и хотя искусство вообще служит достоянием только редкого, истинного гения, но человек, в целом даже не очень выдающийся, если какое-нибудь сильное внешнее впечатление действительно вдохновит его, может все-таки создать прекрасную песнь, — ибо для этого требуется лишь живое созерцание собственного настроения в минуту возбуждения. Это доказывают множество отдельных песен, авторы которых остались неизвестными, — особенно немецкие народные песни, прекрасный сборник которых мы имеем в «Волшебном роге», а также бесчисленные любовные и другие народные песни на всех языках. Ибо схватить настроение минуты и воплотить его в песне — вот вся сущность этого рода поэзии. Тем не менее в лирике истинных поэтов отпечатлевается душа всего человечества, и все, что испытали и испытают в тождественных, вечно возрождающихся положениях
- ↑ Сюда относится 38-я гл. ІІ-го тома.
