итальянцев, испанцев и т. д. Демонов, богов и святых человек создает себе по своему подобию, а затем им возносятся беспрестанные жертвы и моления, во имя их украшаются храмы, даются и разрешаются обеты, совершаются беспрестанные паломничества, поклонения, украшения икон и т. д. Служение им сплетается повсюду с действительностью и даже ее затемняет; каждое событие жизни принимается за действие этих существ; общение с ними наполняет половину жизни, оно постоянно питает надежду и, благодаря чарам самообольщения, часто бывает интереснее, чем общество реальных существ. Оно — выражение и симптом двойной потребности человека: с одной стороны, в поддержке и покровительстве, а с другой — в занятии и развлечении, и хотя первой потребности оно часто прямо мешает, так как в случаях невзгод и опасностей драгоценное время и силы тратятся не на борьбу с ними, а на бесплодные моления и жертвы, — оно тем лучше служит зато второй потребности, путем фантастической беседы с вымышленным миром духов; и в этом заключается далеко немаловажная польза всяких суеверий.
Теперь, когда самые общие соображения, когда исследование первых, основных и элементарных черт человеческой жизни убедили нас, что она уже по самому характеру своему не способна дарить истинное счастье, а является по существу многообразным страданием и сплошным злополучием, — теперь мы могли бы гораздо живее проникнуться этим убеждением, если бы, оставаясь больше на апостериорной почве, обратились к более определенным случаям, вызвали перед фантазией известные картины и на примерах изобразили то несказанное горе, которое представляют опыт и история, куда бы мы ни взглянули и в каком бы отношении ни изучали их. Но такая глава не имела бы конца и отвлекла бы нас от общей точки зрения, свойственной философии. Кроме того, подобное изображение можно было бы принять только за одну из тех декламаций о человеческом несчастии, какие уже звучали не раз, и обвинить его в односторонности, — в том, что оно исходит из отдельных фактов. От такого упрека и подозрения свободно наше холодное и философское, исходящее из общих принципов и априорно построенное доказательство неизбежности страданий, которые имеют свои корни в самом существе жизни. Апостериорное же подтверждение этой истины легко найти повсюду. Всякий, кто пробу-
