оно стремится только всякому возможному мотиву к совершению неправды непременно противопоставить, в виде неминуемого наказания, другой, более сильный мотив к отказу от нее; сообразно с этим, уголовный кодекс представляет собою возможно полный список противо-мотивов ко всем преступным деяниям, которые предусматриваются как возможные, — конечно, и мотивы, и деяния намечены в нем in abstracto для применения в соответственных случаях in concreto. Для этой цели государственное право, или законодательство заимствует из этики ту главу, которая является учением о праве и которая вместе с внутренним смыслом правды и неправды определяет также и точную границу между обеими, — но законодательство заимствует эту главу исключительно для того, чтобы воспользоваться ее оборотной стороной, и все те границы, какие мораль запрещает переступать, если не желаешь причинять неправды, оно рассматривает с иной стороны — как те границы, нарушение которых другими не может быть дозволено, если не желаешь терпеть неправды, и от которых, следовательно, мы имеем право отгонять других: вот почему эти границы, с возможно пассивной стороны, и укрепляются законами. Отсюда видно, что как историка очень остроумно прозвали обратным пророком, так правовед — обратный моралист, и оттого правоведение в собственном смысле, т. е. учение о правах, которых мы можем требовать, является обратной этикой, — в той главе ее, где последняя учит о ненарушимых правах. Понятие неправды и ее отрицания, права, сначала этическое, становится юридическим, благодаря перенесению исходной точки с активной на пассивную сторону, т. е. благодаря перестановке. Это обстоятельство, наряду с правовым учением Канта, который очень неправильно выводит из своего категорического императива создание государства, как моральную обязанность, не раз служило и в новейшее время поводом к весьма странной и ошибочной теории, будто государство — учреждение для споспешествования морали, будто оно вытекает из стремления к последней и, таким образом, направлено против эгоизма. Точно внутреннее настроение, которое одно может быть морально или имморально, вечно-свободная воля поддается модификации извне и меняется от разных влияний! Еще нелепее взгляд, будто государство служит условием свободы в нравственном смысле, а потому и нравственности: ведь на самом деле свобода находится по ту сторону явления, а не только что по ту сторону человеческих учреждений. Государство, как я сказал, вовсе не направлено против эгоизма вообще и
