шего. Оттого мы и говорим: хорошая еда, хорошие дороги, хорошая погода, хорошее оружие, хорошее предзнаменование и т. д., — словом, мы называем хорошим все, что именно таково, как мы желаем; поэтому для одного может быть хорошо то, что для другого совсем противоположно. Понятие хорошего распадается на два вида: удовлетворение воли непосредственно в настоящем и удовлетворение косвенное, направленное к будущему, — другими словами, приятное и полезное.
Противоположное понятие, доколе речь идет о непознающих существах, выражается словом дурное, реже и отвлеченнее — словом зло; оно, таким образом, означает все то, что не удовлетворяет известному стремлению воли. Как и все другие существа, которые могут иметь отношение к воле, — и людей, благосклонных, содействующих, дружественных известным, определенным желаниям, назвали хорошими, — в том же смысле и непременно с тем же элементом относительности; это видно, например, из таких выражений: «он ко мне хорошо относится, а к тебе — нет». Те же, кто в силу своего характера вообще не препятствовал стремлениям чужой воли как таким, а скорее споспешествовал им; кто постоянно был услужлив, благожелателен, дружелюбен, благотворителен, — те, за такое отношение их поведения к воле других вообще, были названы добрыми людьми. Противоположное понятие выражают по-немецки, а также в течение примерно ста лет и по-французски, для познающих существ (животных и людей) другим словом, чем для существ бессознательных, — именно, не словом schlecht, mauvais, а böse, mechant, между тем как почти во всех других языках этого различия не существует и κακος, malus, cattivo, bad прилагают одинаково и к людям, и к неодушевленным вещам, враждебным для целей определенной индивидуальной воли. Таким образом, всецело исходя из пассивной стороны хорошего, человеческая мысль только позднее могла перейти к его активной стороне и исследовать поведение человека, названного добрым, уже по отношению не к другим людям, а к нему самому; при этом она в особенности задалась целью объяснить, во-первых, то чисто-объективное уважение, которое такое поведение вызывает в других; во-вторых, то своеобразное довольство самим собою, которое оно несомненно вызывает в самом деятеле, ибо он покупает его даже ценою жертв другого характера; и, наконец, в-третьих, — то внутреннее страдание, которое сопровождает злые помыслы, какую бы внешнюю выгоду ни приносили они тому, кто их питал. Отсюда и произошли эти-
