Указать ошибки и заблуждения в произведении великого ума несравненно легче, чем дать ясный и обстоятельный отчет о его достоинствах. Ошибки — отдельные и в своем роде законченные места, которые легко бросаются в глаза: наоборот, в том-то и сказывается печать, налагаемая гением на его создания, что сокровищница их никогда не может быть вполне постигнута и исчерпана и потому они становятся нестареющими учителями целого ряда столетий. Совершенное творение истинно-великого духа вечно будет производить глубокое и проникновенное действие на все человечество, — настолько мощное, что нельзя предсказать, на сколь отдаленные времена и страны будет простираться его просветляющее влияние. И всегда будет так: потому что, как бы ни была просвещенна и богата эпоха, в которую возникло это создание, — гений, подобно пальме, всегда будет высоко царить над почвой, его произрастившей.
Однако это глубокопроникающее и отдаленное влияние не может наступить сразу, так как слишком велико расстояние между гением и обыкновенными людьми. Истина, которую гений почерпал в течение одного человеческого века из жизни и мира, которую он добыл и добытой и готовой передал другим, не может сделаться тотчас же достоянием человечества, ибо последнее не имеет такой же силы для того, чтобы принимать, какую имеет он для того, чтобы давать. Мало того, даже выдержав борьбу с недостойными противниками, посягающими на жизнь бессмертной истины при самом ее рождении и готовыми задушить спасение человечества еще в зародыше — подобно змеям у колыбели Геркулеса, она, эта истина, должна сперва проблуждать по окольным путям бесчисленных кривотолков и нелепых применений, вытерпеть попытки слияния с отжившими заблуждениями и так жить в борьбе, пока не вырастет новое, беспристрастное поколение, которое всевозможными путями, из тысячи отводных каналов, еще в молодости, воспримет содержание этого спасительного источника, постепенно усвоит его себе и
