лучает эту связь, лишь благодаря деятельности рассудка; на стр. V. 135 рассудок объясняется на новый лад, как способность связывать a priori и подводить многообразие данных представлений под единство апперцепции: однако, согласно с общим словоупотреблением, апперцепция есть не мышление известного понятия, а воззрение; на стр. V, 136 мы находим «высшее основоположение возможности всякого воззрения по отношению к рассудку»; на стр. V, 143 значится даже в виде заглавия, что всякая чувственная интуиция обусловлена категориями; там же логическая функция суждений подводит многообразие данных воззрений под апперцепцию вообще, и многообразие данного воззрения необходимо подчиняется категориям; на стр. V, 144 единство входит в воззрение, при помощи категорий, через рассудок; на стр. V, 145 мышление рассудка весьма странно объясняется из того, что он синтезирует, связывает и упорядочивает многообразие воззрения; на стр. V, 161 опыт возможен, лишь благодаря категориям, и состоит в сочетании восприятий, которые, конечно, — те же воззрения; на стр. V, 159 категории, это — априорные познания о предметах воззрения вообще; и на стр. V, 163, 165 излагается главное учение Канта, а именно, что только рассудок делает возможным природу, a priori предписывая ей законы, систематизируя ее согласно своей закономерности и т. п.: между тем природа есть, конечно, нечто интуитивное, а не отвлеченное, и следовательно рассудок должен быть способностью интуиции; на стр. V, 168 говорится, что понятия рассудка — принципы, возможности опыта, а последний есть определение явлений в пространстве и времени вообще, каковые явления существуют, значит, в воззрении; наконец, на стр. 189—211; V, 232—215 идет длинное доказательство (несостоятельность которого я подробно показал в своем трактате о законе основания, § 23), — доказательство того, что объективная преемственность, а также и сосуществование предметов опыта воспринимаются не чувственно, но вносятся только рассудком в природу, которая сама, лишь благодаря этому становится возможной. Но природа, т. е. преемственность фактов и сосуществование состояний, очевидно, есть нечто интуитивное, а никак не отвлеченно мыслимое.
Я прошу теперь всякого, кто разделяет со мной благоговение перед Кантом, сопоставить эти противоречия и попытаться доказать, что в своем учении относительно объекта опыта и о способе, каким объект определяется деятельностью рассудка с его двенадцатью функциями, Кант представлял себе нечто вполне ясное и определенное. Я убежден, что указанное противоречие,
