посредственно и интуитивно, без помощи рефлексии, т. е. абстрактного познания посредством понятий и слов, этого материала для вторичного познания, для мышления, разума. Эта независимость рассудочного познания от разума и его помощи видна также из того, что если иной раз для данных действий рассудок полагает неправильную причину и поэтому делает ее предметом своей непосредственной интуиции, отчего и возникает мнимая очевидность, — то разум может in abstracto правильно знать истинную сущность дела, но все-таки не может ничем ей способствовать, и несмотря на это лучшее познание разума, мнимая очевидность остается непоколебленной. Такого рода очевидностью, или призраком, является, например, разъясненная выше двойственность зрения и осязания, вследствие смешения органов чувств с их нормального места; луна, кажущаяся на горизонте большей; далее, плотное тело, кажущееся в фокусе вогнутого зеркала совершенно реющим; написанный рельеф, который мы принимаем за действительный; движение берега или моста, на котором мы стоим, когда проходит корабль; высокие горы, представляющиеся гораздо ближе, чем они в действительности, благодаря отсутствию воздушной перспективы, этому результату чистоты атмосферы, в которой покоятся их далекие вершины, — и сотни подобных феноменов, где рассудок всегда предполагает обычную, доступную ему причину и сейчас же делает ее предметом своего воззрения; и хотя разум посредствующими ступенями распознал на другом пути истинное положение дела, но он не может прийти на помощь рассудку, который не поддается научению со стороны разума, ибо предшествует ему в своем познании; и вот, благодаря этому, мнимая очевидность, т. е. обман рассудка, остается непоколебленной, хотя заблуждение, т. е. обман разума, устранена. Правильно познанное рассудком — это реальность; правильно познанное разумом — это истина, т. е. суждение, имеющее основание; первой противополагается призрак (ложное воззрение), второй — заблуждение (ложная мысль).
Хотя чисто-формальная часть эмпирического воззрения, т. е. закон причинности вместе с пространством и временем, a priori лежит в интеллекте, — последнему не дано однако применение этого закона к эмпирическим данным: его достигает он только упражнением и опытом. Вот почему новорожденные дети, хотя и получают впечатления света и красок, но еще не воспринимают объектов и не видят в собственном смысле; в течение первых недель они находятся в каком-то оцепенении, которое проходит лишь тогда, когда их рассудок начинает при-
