Страница:Шопенгауэр. Полное собрание сочинений. Т. I (1910).pdf/97

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница была вычитана


— 85 —

весьма длинной аргументации можно во всяком случае свести к следующим положениям. Граничить друг с другом — значит иметь общими взаимно-крайние пункты: следовательно, граничить друг с другом могут только два протяженные, а не два неде­лимые тела (иначе они были бы одно), т. е. только линии, а не простые точки. Это с пространства переносится и на время. Как между двумя точками всегда есть еще линия, так между двумя «теперь» всегда есть еще время. И вот оно-то и является временем изменения в том случае, если в первом «теперь» есть одно состояние, а во втором — другое. Это время, как и всякое иное, делится до бесконечности; следовательно, то, что изменятся, проходит в нем бесконечно-много степеней, по которым из первого состояния постепенно вырастает второе. В общепонятных выражениях можно это так пояснить: между двумя последовательными состояниями, различие которых ясно для наших чувств, лежат всегда еще несколько других, различие которых неуло­вимо для нашего восприятия, ибо вновь наступающее состояние, для того чтобы его можно было чувственно воспринять, должно достиг­нуть известной степени, или величины. Поэтому, ему предшеству­ют более слабые степени, или меньшие протяжения, и пробегая их, оно постепенно вырастает. Эти степени, взятые вместе, мыс­лятся нами под именем изменения, и время, которое они напол­няют, и есть время изменения. Применим это к телу, получив­шему толчок: ближайшее действие — известное колебание его вну­тренних частиц, через которое импульс разрастается и кото­рое после этого обращается во внешнее движение. Из бесконечной делимости времени Аристотель совершенно правильно заключает, что все, наполняющее последнее — следовательно, и каждое изме­нение, т. е. переход из одного состояния в другое, тоже должно быть бесконечно делимо, и таким образом все, что воз­никает, на самом деле слагается из бесконечных частей, т. е. всегда происходит постепенно, а не вдруг. Из указанных осно­воположений, выясняющих постепенность возникновения каждого движения, Аристотель, в последней главе этой книги, делает важ­ное заключение, что ничто неделимое, следовательно, ни одна про­стая точка, не может двигаться. С этим очень гармонирует кантовское объяснение материи, по которому она — «подвижное в пространстве».

Этот впервые установленный и доказанный Аристотелем за­кон непрерывности и постепенности всех изменений изложен у Канта три раза: именно, в его Dissertatione de mundi sensibilis et intelligibilis forma, § 14; в Критике чистого разума (1-ое изд.,