стр. 207 и 5-е изд., стр. 253); наконец, в Метафизических основоначалах естествознания, в конце «Общего примечания к механике». Во всех трех местах его изложение данного вопроса кратко, но зато и не так основательно, как аристотелевское, с которым оно, впрочем, по существу совершенно совпадает; поэтому, едва ли можно сомневаться, что Кант заимствовал эти мысли прямо или косвенно у Аристотеля, хотя он его и нигде не называет. Тезис Аристотеля ουκ εστι αλληλων εχομενα τα νυν передан у Канта так: «между двумя мгновениями всегда есть еще время»; против такого выражения можно сказать: «даже между двумя столетиями нет времени, ибо во времени, как и в пространстве, должна быть ясная граница». Вместо того чтобы упомянуть Аристотеля, Кант предпочитает, в первом и позднейшем из названных рассуждений, отождествить излагаемое им
учение с lege continuitatis Лейбница. Если бы они действительно совпадали, то это значило бы, что Лейбниц заимствовал свою теорию у Аристотеля, Впервые эту loi de la continuité Лейбниц (согласно его собственным словам, на стр. 189 Opera philos. ed. Erdmann) изложил в письме к Бэйлю (ibid., стр. 104), где, впрочем, он называет свой закон principe de l’ordre général и под этим именем дает очень общее и неопределенное, преимущественно геометрическое рассуждение, не имеющее прямого отношения ко времени изменения, о котором он даже не упоминает.
Единственно-существенная разница между человеком и животным, которую искони приписывали совершенно особой, исключительно первому свойственной познавательной способности — разуму, основывается на том, что человек обладает классом таких представлений, которым не причастно ни одно животное: это — понятия, т. е. абстрактные представления, в противоположность наглядным, от которых однако они отвлечены. Ближайшим следствием этого является то, что животное не говорит, не смеется, а косвенным — то множество великого, чем отличается
