правлять имперіею Монголовъ. Ненасытное честолюбіе этой властолюбивой женщины скоро послѣ этого подвергло еще разъ и жизнъ государя и ея собственную великой опасности. Мухабетъ-Ханъ своими заслугами пріобрѣлъ вполнѣ благосклонность Джегангира; могущество скоро доставило ему много враговъ, и она, чтобы погубить его, обвинила передъ Джегангиромъ въ измѣнѣ и въ желаніи возвести на престолъ Первиза. Слабый государь повѣрилъ, и оскорбительно требовалъ у Мухабета, чтобы онъ явился ко Двору. Чувствуя свое достоинство и несправедливость поведенія, онъ съ своими приверженцами быстро приблизился къ стану императора, и захватилъ его самого, а потомъ добылъ въ свои руки и главнаго врага своего, Нури-Джеганъ; доказалъ Джегангиру всю свою невинность и ложь клеветниковъ, и возвратилъ ему свободу. Едва успѣла Нури-Джеганъ освободиться изъ подъ власти Мухабета, какъ употребила всѣ средства погубить его, но благоразуміе Мухабета избавило его отъ опасности. Между тѣмъ Джегангиръ, уже давно страдавшій одышкою, сдѣлался опасно боленъ, и 9 Ноября 1627 года, умеръ пятидесяти осьми лѣтъ отъ роду.
Джегангиръ не былъ ни очень пороченъ, ни очень добродѣтеленъ. Страсти были причиною худыхъ его поступковъ, капризъ добрыхъ. Твердый только тогда, когда надлежало оказать правосудіе, онъ безпрестанно перемѣнялъ свои мнѣнія, и часто былъ игрушкою тѣхъ, которыхъ презиралъ. Не имѣя ни ума, ни храбрости своего отца, онъ наслѣдовалъ только его вѣротерпимость: недовольный распрями, которыя различіе религій раждало между его подданнымя, Экберъ задумалъ дать имъ новую вѣру, чтобы примирить всѣ мнѣнія; онъ не имѣлъ времени исполнить это намѣреніе. Джегангиръ захотѣлъ довершить мыслъ отца, и началъ писать книгу правилъ новой вѣры; но ему не доставало ни ума, ни способностей Магомета. — Отличительнѣйшею чертою Джегангирова характера было строгое правосудіе. Онъ не смотрѣлъ на лица, когда дѣло шло о справедливости, и терпѣливо выслушивалъ просьбу самаго послѣдняго изъ подданныхъ; знатность въ глазахъ его никогда не была защитою для преступленія. Однажды любимецъ его, Сейфъ-уллахъ, ѣхавъ на слонѣ, раздавилъ мальчика; и когда онъ не хотѣлъ удовлетворить родителей ребенка, требовавшихъ, чтобы погонщикъ слона былъ за это наказанъ, Джегангиръ его самого велѣлъ раздавить такимъ же образомъ. Такое неумолимое правосудіе много содѣйствовало порядку и тишинѣ; всякой имѣлъ свободный доступъ къ государю и зналъ, что просьба его будетъ выслушана.
V. Шахъ-Джеганъ. По смерти Хосрова и Первиза, Шахъ-Джеганъ остался старшимъ изъ сыновей Джегангировыхъ; но ведомый волею Нури-Джеганъ, Джегангиръ назначилъ наслѣдникомъ престола меньшаго сына своего Шегріара; несмотря на это, стараніями Мухабетъ-Хана и визиря Асефа, Шахъ Джеганъ превозмогъ своего соперника, и овладѣлъ престоломъ отца. Начало его правленія ознаменовано было истребленіемъ всѣхъ родственнвковъ, такъ, что изъ рода Баберова въ живыхъ остался только Шахъ-Джеганъ и его дѣти: мѣра эта, хотя и жестокая, была почти необходима для спокойствія государства. Ханъ-Джеганъ Лоди, одинъ изъ потомковъ прежнихъ Афганскихъ государей, еще при жизни Джегангира командовалъ его войскомъ, расположеннымъ въ Деканѣ. Вѣрность этого дѣятельнаго и честолюбиваго подководца, была довольно сомнительна: ему велѣно было явиться ко Двору; онъ исполнилъ приказаніе, но кончилось тѣмъ, что онъ бѣжалъ въ Деканъ, съ твердою рѣшимостью вооружить противъ Шахъ-Джегана владѣтелей этой страны. Это заставило императора немедленно двинуться туда лично; походъ кончился тѣмъ, что Лоди, послѣ множества напрасныхъ усилій противустать Монголамъ, лишился жизни, а Шахъ-Джеганъ, утомленный долговременною войною, заключилъ съ владѣтелями Декана миръ, по которому они обязались платить ему извѣстную подать и оставить въ его власти всѣ взятыя ими укрѣпленныя мѣста, какъ залогъ вѣрности. Въ Мартѣ 1633 года онъ возвратился въ Агру, не пріобрѣвши ни славы, ни большихъ выгодъ. Во время войны въ Деканѣ, владѣнія Шахъ-Джегана опустошаемы были ужаснѣйшимъ голодомъ; видя, что Индѣйцы, вмѣсто того, чтобъ искать средствъ къ пропитанію, молились только своимъ богамъ, онъ до такой степени былъ раздосадованъ, что велѣлъ истребить всѣ идолы; приказаніе это, стоив-
