вало свои знаменитые указы, касавшіеся обновленія разныхъ сторонъ общественной жизни или государственнаго строя, либо имѣвшіе въ виду уврачеваніе тѣхъ или другихъ язвъ, снѣдавшихъ Россію; на ряду съ дѣятельностью просвѣщенной государыни — не спало и общество: русская литература и наука болѣе и болѣе развивались. И вотъ все-то это замѣчаетъ Пикаръ, и мѣшая важно съ неважнымъ, дѣло съ бездѣльемъ — спѣшитъ занести видѣнное и слышанное въ донесенія свои бывшему питомцу. Такимъ образомъ, всѣ явленія, мало-мальски выступавшія изъ обыденной жизни тогдашняго петербургскаго общества, отмѣчены Пикаромъ: тутъ и свадьбы, и крестины, и балы, и поздравительные стихи, и указы, и учрежденія, и постановка на сцену Недоросля Фонвизина, и открытіе памятника Петру Великому, словомъ все, что только занимало и наполняло жизнь русскаго общества въ Петербургѣ почти сто лѣтъ наздъ отъ настоящаго времени. Составляя такимъ образомъ довольно важный матеріалъ для исторіи русскаго общества за прошлое столѣтіе, письма Пикара являются незамѣнимымъ источникомъ и для исторіи русскаго театра: въ донесеніяхъ нашего француза-гувернера читатель найдетъ самыя обстоятельныя указанія на всѣ игранныя въ Петербругѣ въ 1781—1782 гг. пьесы.
Мы представляемъ письма Пикара въ переводѣ съ французскихъ неизданныхъ подлинниковъ, сохранившихся въ обширномъ и богатомъ семейномъ архивѣ барона Михаила Николаевича Сердобина, — и имъ весьма обязательно предоставленныхъ „Русской Старине“ вмѣстѣ со многими десятками томовъ любопытныхъ матеріаловъ къ русской исторіи конца XVIII и начала XIX столѣтій.
Что касается собственно подлиниковъ донесеній Пикара, — замѣнившихъ Куракину газеты изъ отечества, то мы не считаемъ нужнымъ ихъ печатать, находя вполѣ достаточнымъ ограничиться помѣщеніемъ переводовъ; такимъ образомъ мы сбереагемъ въ нашемъ изданіи мѣсто и тѣмъ доставляемъ себѣ возможность представить нашимъ читателямъ и другіе, не менѣе интересные матеріалы. Такого рода правила, кстати сказать, мы намѣрены держаться и впредь, т.-е. переводъ каждаго документа, написаннаго на иностарнномъ языкѣ, только тогда будетъ помѣщаться въ „Русской Старине“ — вместѣ съ подлинникомъ, когда онъ принадлежитъ перу высокостоявшаго лица, игравшаго значительную роль въ общественной или политической жизни нашего отечества, или въ сферѣ литературной и научной дѣятельности, или наконецъ почему-либо особенно характеристичный… За этими оговорками переходя къ самымъ письмамъ Пикара, мы прежде всего считаемъ пріятною обязанностью засвидѣтельствовать за ихъ сообщеніе нашу искреннюю признательность Барону М. Н. Сердобину.
Страсть къ путешествіямъ до того развилась между здѣшнею молодежью, что каждый день слышишь объ отъѣзжающихъ
