главнокомандующаго. Соперничество національностей, — различіе идей и личное самолюбіе порождали интриги и безпрерывныя столкновенія между ними. Упускалось много времени въ напрасныхъ спорахъ и когда подходила наконецъ рѣшительная минута дѣйствія, оказывалось, что прежде задуманный планъ уже не годился никуда вслѣдствіе новыхъ возникшихъ случайностей.
Тоже самое случилось и передъ Дрезденскимъ сраженіемъ. Союзники могли бы занять этотъ городъ почти безъ выстрѣла, имѣвъ сосредоточенную 200‚000-ную армію въ окрестностяхъ Дрездена, тогда какъ въ самомъ городѣ стоялъ только одинъ немногочисленный корпусъ Сенъ-Сира едва въ 14,000 человѣкъ; но пока у союзниковъ велись переговоры, Наполеонъ уже успѣлъ вступить въ столицу со 100‚000-ю арміею на подкрѣпленіе осажденнаго гарнизона, и сраженіе не могло уже имѣть того успѣха. — Хотя дрезденское дѣло и нельзя считать пораженіемъ, какъ о томъ гласили тогда всѣ французскіе бюллетени, оно было только неудачною аттакою, но со всѣмъ тѣмъ оно имѣло совершенно видъ пораженія потому, что войска союзниковъ должны были отступить, и отступленіе это въ бурную осеннюю ночь, со множествомъ раненыхъ, по размокшимъ отъ дождя дорогамъ и въ ужасномъ безпорядкѣ, производило весьма печальное дѣйствіе. Уныніе распространилось въ войскѣ; утрачено было довѣріе къ начальствующимъ лицамъ, всѣ чувствовали какое-то ожесточеніе, соперничество національностей заговорило громче, русскіе бранили нѣмцовъ, взваливали на нихъ всю вину, однимъ словомъ, упадокъ духа и безпорядокъ дошли до-нельзя. Положеніе было весьма критическое. Императоръ Александръ понялъ, что надо было рѣшиться на что-нибудь отважное, смѣлое, дабы поднять духъ войска, однимъ словомъ, расплатиться долгомъ съ непріятелемъ, взять реваншъ, как говорятъ французы (une éclatante revange) и съ этою цѣлью принялъ онъ на себя званіе главнокомандующаго всѣми союзными арміями и сталъ дѣйствовать самостоятельно.
Войскамъ приказано было отступить на югъ, дабы преградить французамъ путь въ Богемію, куда стремился Наполеонъ.
Тремя колоннами шла наша армія на югъ, перешла горы, и послѣ славнаго дѣла при Цегиста 15 и 16 авг., въ которомъ удалось графу Остерману пробиться сквозь корпусъ генерала Ван-
главнокомандующего. Соперничество национальностей — различие идей и личное самолюбие порождали интриги и беспрерывные столкновения между ними. Упускалось много времени в напрасных спорах, и когда подходила наконец решительная минута действия, оказывалось, что прежде задуманный план уже не годился никуда вследствие новых возникших случайностей.
То же самое случилось и перед Дрезденским сражением. Союзники могли бы занять этот город почти без выстрела, имев сосредоточенную двухсоттысячную армию в окрестностях Дрездена, тогда как в самом городе стоял только один немногочисленный корпус Сен-Сира едва в 14 000 человек; но пока у союзников велись переговоры, Наполеон уже успел вступить в столицу со стотысячною армиею на подкрепление осажденного гарнизона, и сражение не могло уже иметь того успеха. Хотя дрезденское дело и нельзя считать поражением, как о том гласили тогда все французские бюллетени, оно было только неудачною атакою, но со всем тем оно имело совершенно вид поражения, потому что войска союзников должны были отступить, и отступление это в бурную осеннюю ночь, со множеством раненых, по размокшим от дождя дорогам и в ужасном беспорядке, производило весьма печальное действие. Уныние распространилось в войске; утрачено было доверие к начальствующим лицам, все чувствовали какое-то ожесточение, соперничество национальностей заговорило громче, русские бранили немцев, взваливали на них всю вину, одним словом, упадок духа и беспорядок дошли донельзя. Положение было весьма критическое. Император Александр понял, что надо было решиться на что-нибудь отважное, смелое, дабы поднять дух войска, одним словом, расплатиться долгом с неприятелем, взять реванш, как говорят французы (une éclatante revange) и с этою целью принял он на себя звание главнокомандующего всеми союзными армиями и стал действовать самостоятельно.
Войскам приказано было отступить на юг, дабы преградить французам путь в Богемию, куда стремился Наполеон.
Тремя колоннами шла наша армия на юг, перешла горы, и после славного дела при Цегиста 15-го и 16 авг., в котором удалось графу Остерману пробиться сквозь корпус генерала Ван-
