никъ-провіантмейстеръ и какъ-то попавъ на вечеръ къ Раевскому, увидѣлъ себя посреди декабристовъ. — Въ паническомъ страхѣ за свою жизнь онъ на другой же день уѣхалъ, безъ разрѣшенія, въ Петербургъ, а тамъ, чтобъ какъ-нибудь оправдать свое безразсудство, подалъ доносъ, въ которомъ представлялъ Раевскаго какъ измѣнника.
Раевскому былъ присланъ строжайшій выговоръ, а главнокомандующему на Кавказѣ приказъ: разослать всѣхъ окружающихъ Раевскаго и находящихся въ Тифлисѣ декабристовъ — по разнымъ крѣпостямъ съ тѣмъ, чтобы ихъ подвергнуть гарнизонной службѣ.
Несчастная судьба Петра бросила его въ лапы одного изъ тѣхъ животныхъ, которые носятъ названіе «бурбоновъ». — Держа его въ кавказскіе жары, въ полной аммуниціи, подъ ружьемъ въ раненой рукѣ, онъ его въ три мѣсяца доконалъ. Всѣ усилія братьевъ Александра и Павла возвратить разсудокъ Петру — остались тщетны. Наконецъ его прислали къ матушкѣ въ деревню въ окончательномъ сумасшествіи, которымъ онъ мучилъ и мать и сестеръ цѣлыя семь лѣтъ. Болѣзнь доросла до ужасающихъ симптомовъ. Опасеніе за его, за собственную ихъ жизнь, опасеніе сгорѣть въ пожарѣ дома, что повторялось нѣсколько разъ, заставило мать обратиться съ просьбою къ начальнику штаба жандармовъ Бенкендорфу, съ покорнѣйшею просьбою: помѣстить брата Петра въ заведеніе умалишенныхъ герцога, бывшее на 11-й верстѣ отъ столицы по петергофской дорогѣ. Но Бенкендорфъ рѣшилъ «въ просьбѣ отказать, такъ какъ это заведеніе очень близко отъ столицы». — Впослѣдствіи однако дано было позволеніе матери помѣстить брата Петра въ это заведеніе. — Онъ былъ тамъ помѣщенъ и черезъ три мѣсяца умеръ.
Братъ Павелъ воспитывался въ артиллерійскомъ училищѣ. Въ послѣднее время онъ былъ въ офицерскомъ классѣ и готовился, по выдержаніи экзамена, поступить въ гвардейскую конную артиллерію. На другой день 14 декабря великій князь Михаилъ Павловичъ во время параднаго выхода обнялъ его, поцѣловалъ и сказалъ: «Для меня — ты не братъ бунтовщиковъ. — Я тебя знаю, какъ хорошаго офицера и постараюсь забыть, что ты называешься Бестужевымъ».
