«Декабря 14-го, рано утромъ зашелъ къ намъ старшій сынъ Линдквиста (бывшаго у насъ инспекторомъ въ пансіонѣ); мы пошли на площадь и видѣли, какъ Государь вышелъ изъ дворца. До сихъ поръ у меня ясно сохранился въ душѣ величественный и уваженіе внушающий видъ нашего Императора; я до тѣхъ поръ никогда не видалъ его. Онъ былъ блѣденъ и нѣсколько грустенъ; сложивъ спокойно руки на груди, пошелъ онъ тихимъ шагомъ прямо въ средину толпы, и обратился къ ней съ словами: «дѣти, дѣти, разойдитесь!» Мы пробыли на площади нѣсколько часовъ, потомъ я, вынужденный голодомъ (ибо не завтракалъ), отправился къ Бахтуринымъ. Можетъ быть, это, повидимому неважное, обстоятельство спасло меня отъ смерти или увѣчья; вскорѣ раздались пушечные выстрѣлы, направленные противъ мятежниковъ. Нѣсколько дней спустя въ полночь послышался шумъ у воротъ, растворилась дверь квартиры и полковникъ Варенцовъ, дежурный штабъ-офицеръ нашего вѣдомства, повелительнымъ голосомъ приказалъ мнѣ явиться немедленно къ его высочеству. Вообразите меня, едва проснувшагося, вовсе незнавшаго въ чемъ дѣло, прибавьте, что между мятежниками были очень знакомые мнѣ люди, однимъ словомъ, я почувствовалъ (хотя на короткое время) то чувство, которые мы называемъ страхомъ. Сердце замерло, а душа, какъ говорится, ушла въ пятки. Оправясь, въ минуту я одѣлся, и во время переѣзда къ главнокомандующему путями сообщеній герцогу Виртембергскому, брату вдовствующей императрицы Маріи Ѳеодоровны, я попросилъ полковника сказать мнѣ, въ чемъ меня обвиняютъ. Одного слова достаточно было, чтобы меня успокоить; вотъ въ чемъ было дѣло.
«У Кюхельбекера[1] (бывшаго нашего гувернера), участвовавшаго въ мятежѣ, было два племянника (сына его сестры Устиньи Карловны), Дмитрій и Борисъ Григорьевичи. Онъ убѣжалъ, его искали и подозрѣвали, что онъ укрывался въ столицѣ у одного изъ племянниковъ[2]. Мнѣ легко было въ двухъ сло-
- ↑ Въ подлинникѣ вычеркнуто слѣдлующее примѣч. Глинки: «Кюхельбекеръ былъ у насъ въ мезонинѣ сначала особеннымъ для меня съ товарищами гувернеромъ, потомъ преподавалъ синтаксисъ и сочиненіе на русскомъ языкѣ».
- ↑ Въ подлинникѣ вычеркнуты Глинкой слѣдующія слова: «Убѣжденный сколько въ ихъ добрыхъ качествахъ, столько и въ томъ, что они…»
