пасху. Мы въ то время жили со Штеричемъ душа въ душу и мое присутствіе было ему отрадно, скажу болѣе, полезно. Вскорѣ по приѣздѣ въ Туринъ ему приглянулась молоденькая танцовщица Colombi; она дѣйствительно была очень миловидна, хотя блѣдна. Онъ, не тратя времени, ловко распорядился и достигъ желаемаго, такъ что сначала дѣло шло какъ нельзя лучше; но мало по малу, матушка его, Серафима Ивановна, любившая его до обожанія, начала безпокоиться и бояться, чтобы не образовалась постоянная и слѣдственно вредная для будущаго поприща (carrière) ея сына, связь между нимъ и танцовщицей. Сначала она выражала свое неудовольствіе легкими намеками, насмѣшками, потомъ дѣло дошло до увѣщаній, просьбъ и упрековъ; это, какъ и всегда бываетъ въ подобныхъ случаяхъ, еще болѣе привязывало его къ возлюбленной. Наконецъ мнѣ нерѣдко приходилось утѣшать то мать, то сына. Весьма памятно мнѣ, какъ однажды въ Миланѣ во время представленія «Crociato» Мейербеера (музыку, которую я зналъ еще въ Петербургѣ и никогда не любилъ) почти все время Штеричъ рыдалъ жестоко на груди моей.
Возвратясь въ Миланъ, я ожилъ при появленіи чудной итальянской весны, воображеніе зашевелилось и я принялся работать. Въ это время мы уже нѣсколько были извѣстны, въ Миланѣ говорили о насъ, какъ о двухъ maestri Russi, изъ которыхъ одинъ поетъ, а другой играетъ на фортепьяно. Желая поддержать приобрѣтенную уже нѣкоторую извѣстность, я принялся писать пьесы для фортепьяно; для пѣнія еще не осмѣлился начать, потому что по справедливости не могъ еще считать себя вполнѣ знакомымъ со всѣми тонкостями искусства (malizie dell arte). Я началъ съ варьяцій на тему изъ «Анны Болены» Доницетти, которыя посвятилъ Штеричу; написалъ потомъ варьяціи на двѣ темы изъ балета «Chao Kang» (Кіа-Кингъ); ихъ посвятилъ я графу Воронцову-Дашкову. Онѣ впослѣдствіи были перепечатаны въ одномъ изъ музыкальныхъ журналовъ, издаваемыхъ въ Парижѣ. Тою же весною написалъ Rondo на тему изъ «Monteschi è Capuletti» Bllini, и посвятилъ его дочери маркизы Visconti.
Кстати о фортепьянной музыкѣ: еще въ началѣ весны 1831 года, познакомился я съ сочиненіями Pollini, и вскорѣ потомъ
